Это многое объясняет. Дуэли в Российской Империи не запрещены, но скандалы, которые возникают между дворянами, могут пошатнуть авторитет семей на политической арене.

Докладывать о дуэли я никому не обязан — ни госпиталю, ни городовым. Так что можно спокойно приступать к лечению своего первого официально срочного пациента.

Я подбежал к лежащему на земле Валерию Антоновичу. Честно говоря, выглядел он даже старше, чем его отец. Массивный, как бурый медведь. Кажется, что его тело состоит только из жира и мышц. Правда, жира всё же гораздо больше. Поэтому он и выглядит гораздо старше своих лет.

Давыдов-младший корчился от боли и всё время поглаживал свою поясницу.

— Валерий, это — Алексей Александрович Мечников. Он тебе поможет, — произнёс Антон Сергеевич.

— Только пожалуйста, побыстрее! У меня назревает… Проблема, — скомкано произнёс он.

Я заметил, как мужчина покраснел. Не столько от боли, сколько от стыда. Знаю этот взгляд. Пациент боится опозориться. В первую очередь перед оппонентом, с которым у него едва успела начаться дуэль.

— Помогите мне перенести его в дом, — скомандовал я. — Мне нужно побыть с ним наедине. Тем более, дождь усиливается. Не хватало ещё, чтобы к основному диагнозу прибавилась пневмония.

— Я не против, господин лекарь, — крикнул мне высокий худощавый мужчина, всё это время игравшийся со своей саблей. — Можете выбрать любую удобную вам комнату. Позаботьтесь, пожалуйста, о том, чтобы мой оппонент дожил до утра.

Видимо, это и есть барон Никольский — хозяин этого имения.

Мы с графом Давыдовым подняли Валерия и занесли в прихожую. Положили на мягкий диван, однако из-за этого пациент ещё сильнее взвыл от боли.

— Всё, теперь оставьте нас наедине, — попросил Никольского и Давыдова-старшего я. — Как только я разберусь, что с ним происходит, сразу же вам сообщу.

Как только барон с графом покинули гостиную, я осмотрел тело Валерия Сергеевича, чтобы найти следы побоев. Первое, что мне пришло в голову — это травма позвоночника, которую тот получил во время дуэли

— Спина, господин Мечников, — произнёс Валерий. — Поясница горит. И я попросил вас помочь поскорее, потому что… У меня ощущение, что я не смогу удержать… Ну, вы поняли.

— Мочеиспускание? — предположил я.

— Верно, — вздохнул он. — Что может быть хуже, чем обмочиться прямо на дуэли?

Хуже может быть только заболевание, которое вызвало такие симптомы.

— Пока я убираю боль, расскажите, как это произошло, — попросил я.

— Да я и сам не понял, как это случилось! — пропыхтел он. — Этот выскочка Никольский оскорбил меня. Я решил сдержаться, чтобы не сорвать сделку отцу, и оскорбил его в ответ. Не стал вызывать его на дуэль. Но он оказался вспыльчивее, чем я думал. Барон вызвал меня сам. Отказаться я уже не мог. Это бы точно подкосило авторитет моей семьи перед Никольским.

— А в чём, собственно, проблема? Ваш отец — граф. У него более почётный титул. Почему он не смог поставить на место барона? — спросил я.

— Долго объяснять, Алексей Александрович, — произнёс пациент. — Просто ему очень нужно заключить этот договор. Вот он и терпит все выходки этого урода.

Чего только не происходит между дворянами. Что ж, но меня это никак не касается. В мои обязанности входит только постановка диагноза и лечение пациента.

— Так значит, дуэль закончилась, не успев начаться? — спросил я. — В какой момент вам стало плохо?

— Да я всего пару раз саблей взмахнул, — заявил Валерий Давыдов. — И в момент замаха в пояснице возникла острая боль. Такая, будто меня кто-то пополам перерубил! Я даже подумал, что Никольский воспользовался какой-то тайной техникой, чтобы нанести этот удар. Но, как оказалось, барон и сам был удивлён из-за произошедшего.

— Значит, из симптомов только боль в пояснице — и больше ничего? — спросил я.

— Да, причём она до сих пор не проходит. Стало чуть-чуть легче от вашей магии, но ноги я всё ещё не чувствую. Хотя… Есть и другие симптомы, — произнёс он. — Как я уже и сказал, мне стало очень трудно удерживать мочу.

Сначала я полагал, что у Валерия Давыдова обычный остеохондроз или, как его стоит называть правильно — дегенеративно-дистрофическое заболевание позвоночника.

Но всё гораздо серьёзнее. Окончательный диагноз можно было бы поставить с помощью рентгена, но везти Давыдова к моему аппарату слишком долго и бессмысленно, тем более во время ливня. Я и так уже понял, что с ним происходит. Осталось только задать несколько наводящих вопросов.

— Чтобы уточнить диагноз, мне нужно, чтобы вы кое-что объяснили, — произнёс я. — Вижу, у вас очень большой вес. Килограммов сто — не меньше. Как давно вы его набрали?