А с тромбоцитами вообще отдельная история. В моём мире в умах людей, особенно после ковида, укоренилось, что тромбы — это зло.

Но я бы сказал, что это не совсем так работает. Что ж, давайте уберём все тромбоциты! Что случится?

В лучшем случае, получится сын Николая Второго. Алексей. Который страдал гемофилией и мог в теории умереть даже от самого лёгкого кровотечения.

Хотя зачем так глубоко копать? У нас в госпитале до сих пор лежит Евгений Балашов, которого проверяют на вменяемость, прежде чем вручить ему заслуженный титул барона. У него ведь тоже гемофилия. И это заболевание очень опасно. Тромбы у него никогда не возникнут. Зато при любой травме может произойти кровотечение, как наружное, так и внутреннее, из-за которого он очень быстро умрёт.

И каков же итог?

Как и всегда, все клетки, вещества и прочие элементы организма должны быть в равновесии. В балансе.

К двум часам дня я составил схему камеры Горяева, затем создал её саму, но мне пришлось также расписать статью о клетках крови. Без неё для других лекарей эта камера будет абсолютно бесполезна. Люди должны понимать, что вообще означает то или иное количество клеток крови.

Но самое главное моё достижение сегодня — это первый эксперимент, при котором использовалась камера.

Я подсчитал клетки своей крови и окончательно убедился, что всё работает. Эритроциты, лейкоциты и тромбоциты были в норме. Учитывая моё состояние здоровья, всё так и должно быть.

По идее я должен был пойти и зарегистрировать патент, но мне захотелось ещё раз заглянуть к дяде. Уж больно меня смутило состояние его здоровья. Да, худоба была ему присуща. Но в последний раз мне показалось, что он продолжает худеть.

Раньше он терял вес из-за наркотических зелий, но что с ним происходит сейчас? Вопрос, на которой срочно стоит найти ответ.

— Алексей? — удивлённо спросил дядя, увидев меня в дверях своей квартиры. — Что случилось? Документы уже приготовили?

— Нет, — помотал головой я. — Мне нужно поговорить с тобой наедине. По поводу твоего самочувствия.

— А что со мной? — махнул рукой он. — Всё в порядке, не переживай. Ноги только одной не хватает, а так — всё путём!

— Уж из меня-то дурака не строй, — настоял я. — Ещё в прошлый раз показалось, что ты исхудал. Вес так и падает. Готов поспорить, что я с лёгкостью могу тебя подхватить одной рукой.

— Эх… — вздохнул он. — Ладно. Давай переговорим, раз ты настаиваешь. Всё-таки ты теперь — глава моего рода. И спорить с тобой я не имею права.

Мы закрылись в спальне, я попросил дядю снять рубашку и осмотрел его торс.

Да… Килограммы явно куда-то улетели. Рёбра выступают, их теперь даже простукивать не надо. Всё видно невооружённым глазом.

— Какие симптомы, дядь? — спросил я. — Отключи лекарское мышление. Скажи как пациент. Что изменилось за последние месяцы?

— Аппетита нет совсем, — признался он. — Особенно с мясом проблемы. Мясо вообще есть не хочется. Тошнит, когда на него смотрю. Катька меня бьёт по башке, когда я отказываюсь есть то, что она готовит. А я не могу — хоть убей.

Проклятье…

Его похудание явно можно назвать кахексией. А отвращение к мясу — ещё более страшный симптом.

Лекарская магия в данном случае бессильна.

Судить пока рано, но, возможно, без хирургической операции здесь не обойтись.

Интуиция меня в очередной раз не подвела. Не зря я решил поговорить с дядей насчёт его здоровья. Очевидно, что ситуация зашла слишком далеко. И я никак не мог заподозрить этот диагноз заранее. К сожалению, это невозможно.

Но теперь я понимаю, что его нужно срочно обследовать.

Если всё действительно так, как я думаю, то опасность, нависшая над Олегом Мечниковым, куда больше, чем может показаться. Если этот диагноз подтвердится, то без лечения дядя не проживёт и двух лет.

Мы живём не в том мире, где таких больных можно наблюдать и лечить годами. Хотя даже в моём прошлом мире это было очень трудно. Практически невыполнимо.

Нет, я не могу оставить дядю в беде. Нужно действовать. И быстро! Что случится, если его вдруг не станет? И дело даже не в том, что он теперь является частью моего рода. Как Сергей будет расти без отца? Что будет с Катей? Да, я помогу им, если спасти Олега не получится, но об этом варианте даже думать не стоит.

Я аккуратно взглянул на Катю, которая возилась с Серёжей в другой комнате. И решил воспользоваться этим моментом.

— Дядя, — произнёс я. — Нам нужно поговорить наедине. Лучше за пределами квартиры, чтобы у Кати не было ни единого шанса услышать. Это очень серьёзно. Откладывать этот разговор нельзя ни в коем случае.

— Ладно-ладно, — закивал он, всерьёз испугавшись моих слов. — Давай выйдем на улицу. Напротив нашего дома есть небольшой сквер. Там обычно никого нет. Можем переговорить на лавочке напротив фонтана. Ты тогда сразу спускайся туда, а я нагоню тебя через пять минут. Объясню Кате, что у нас с тобой есть дела. Она не станет задавать лишних вопросов.