<p> ФИНАЛ</p> <p> </p> <p> Этот мир будет тебе обязан.</p> <p> Новые союзники, старые враги, странные боги - всё перемешалось.</p> <p> Если мир не хочет меняться — измени его силой.</p> <p> Если твой Путь ведёт в бездну — шагни в неё.</p> <p> За тобой наблюдает само Небо.</p> <p> Всё человечество замерло и ждёт исхода этой жестокой войны.</p> <p> Преодолевай. Побеждай.</p> <p> Пусть слава о твоей победе звенит громче меча.</p><p> </p>
Глава первая
Потому и не кусают!
*1078-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, пригороды, у площади Чэнгфу*
— Слышишь? — спросил Маркус, идущий рядом.
— Я дохуя чего слышу, бро, — покачал я головой.
Слышать было что: повсюду раздаются испуганные или глумливые вопли, раскаты выстрелов, звон металла, а также грохот артиллерии.
Тут полноценная зона боевых действий — враг рядом.
— Да впереди, — уточнил Маркус. — Чувствую, моя дорогая мисс Пэйн напьётся крови…
Мисс Пэйн — это личное имя его годендага. Вообще, Маркус очень сентиментальный человек, поэтому у него стальной нагрудник носит имя Вэст, крупнокалиберная ручница — Биг Ган, пуленепробиваемый щит — Кёртэн. Причём если нагрудник он назвал просто жилетом, ручницу большой пушкой, а щит шторкой, то у годендага есть именно личное имя — барышня Боль.
Ускоряемся и выходим на площадь.
— Ебать… — выдохнул я.
На площади Чэнгфу примерно пятьсот-шестьсот человек, возможно, тысяча. И занимаются все они каким-то экстремальным БДСМ.
Пара десятков человек висит распятыми на крестах, с выпущенными кишками, за которые тянут приставленные к ним мучители. Кого-то насилуют прямо на брусчатке, параллельно нанося удары ножами и дубинками, а кого-то уже едят заживо.
Но это порочники — ничего, блядь, удивительного…
Внешне порочники сильно выделяются на фоне обычных людей — это мужчины и женщины, одетые в грязную и окровавленную одежду с элементами из кожи животных, а кто-то носит человеческую кожу, срезанную относительно недавно.
У некоторых на шеях висят ожерелья из человеческих глаз, а кто-то носит на поясах ремни с привязанными к ним человеческими кистями. Парочка дебилов закрепила на пояса отрубленные головы и видно, что им не очень удобно. (1)
Но это не все порочники, представленные на площади. Есть ещё и безучастно стоящие странные типы, одетые как обыкновенные солдаты провинциальной армии. Только вот лица у них синюшные, у многих кровавые пятна на одежде, а некоторые несут на себе следы гарантированно смертельных ран.
Это жуаньши, то есть, «мягкие мертвецы» — и дело тут не в том, что они продавливаются, как желе, от любого тычка, а в том, что они не страдают от трупного окоченения, как те же цзянши.
Их «мягкость» означает, что они двигаются почти как нормальные люди, а ещё у них сохраняется значительная часть воспоминаний о прижизненной деятельности. Если жуаньши при жизни был неплохим пахарем — он будет способен приемлемо пахать, если был хорошим кузнецом — будет неплохо ковать, а если был отличным солдатом — он будет хорошо воевать.
Вывод — перед нами бывшие солдаты одной из провинциальных армий, поднятые по воле злого разума какого-то очень сильного порочника, решившего уплотнить ряды своей орды начавшим тухнуть солдатским мясом…
— Ебашим пидоров, — сказал я и побежал в атаку.
— Убить их!!! — рявкнул увидевший нас порочник, облачённый в новенькую кирасу и шлем.
У него на груди управляющий амулет, сразу же сверкнувший неестественным бледно-зелёным светом.
Вытаскиваю из сумы дротик и бросаю в этого охуевшего.
Закалённый стальной наконечник легко пробил кирасу и зашёл глубоко внутрь тела, по пути полностью утратив оперение.
Но приказ был отдан, поэтому жуаньши развернулись к нам и вскинули своё оружие.
Раздался ружейный грохот и в нас с Маркусом полетели свинцовые пули. Ружью всё равно, какая рука нажимает на спуск — эффект будет тот же…
Ощущаю несколько толчков в грудь, но больше ничего.
Мы испытывали наши кирасы несколько раз и всякий раз они достойно выдерживали испытание, но это было в домашней обстановке, а в боевой мы их испытываем только сейчас и это просто…
Нет, не так.
Это. Просто. Охуенно.
Попадания мощных ружейных пуль ощущаются как нечто незначительное, что вызывает невольное ощущение непобедимости и неуязвимости.
Подлетаю к мертвецу-солдату, с равнодушным видом перезаряжающему своё ружьё, и вбиваю ему в голову 35-сантиметровый штык своей Д-11.
Труп упокаивается, а я уже использую приклад ручницы и сношу голову следующему жуаньши.
Маркус орудует мисс Пэйн — каждый удар фатален, потому что двадцатисантиметровые стальные шипы, которыми оборудован этот годендаг, легко пробивают черепа и туловища, а у Маркуса хватает дури, чтобы вырывать своё оружие из вражеской плоти и наносить новые и новые удары.