Узнать дома сектантов было нетрудно. На дверях и окнах красовались странные символы, выжженные или нацарапанные прямо на дереве. Я не был знатоком оккультизма, но эти знаки источали какую-то нездоровую энергию, от которой хотелось поскорее отвести взгляд.

— Вон тот дом, — указал Тибо на самое большое строение в квартале. — Там живет их предводительница.

Мы подошли к двери. Она оказалась приоткрытой, словно нас уже ждали. Изнутри доносился странный, сладковатый дым и тихое бормотание — кто-то читал молитвы или заклинания.

— Войдите, — прозвучал женский голос, прежде чем я успел постучать. — Мы знаем, зачем вы пришли.

Я переглянулся с Тибо и толкнул дверь. Внутри оказалось на удивление просторно и… почти уютно. Если не считать черепов различных животных, развешанных по стенам, и странных рунических кругов, нанесенных на пол красной краской. Или не краской.

В центре комнаты за низким столом сидела молодая женщина. На вид ей было лет двадцать, не больше. Красивая, с правильными чертами лица и длинными тёмными волосами. Одета в простое, но качественное тёмно-зелёное платье. Если бы не горящие в её глазах огоньки нездорового фанатизма, ее можно было бы принять за обычную горожанку.

— Мадана, — представилась она, поднимаясь и делая изящный, быть может даже слегка шутовской поклон. — Предводительница общины истинных последователей великого Гульбега. А Вы — сэр Ростислав, наш новоизбранный лорд-защитник.

— Просто Рос, — поправил я. — И да, я лорд-защитник.

— Вы пришли за нашей помощью?

— Верно, Мадана, мне определённо нужна ваша помощь.

Она улыбнулась, и эта улыбка была одновременно обворожительной и пугающей.

— Конечно, нужна, — она потрогала камни с высеченными на них магическими знаками. Кажется, она тут колдовала. — Вы обошли всех в городе, собирая союзников. Гномы Вам дали мастеров и воинов. Орки — лучников и берсерков. А от нас что Вы хотите получить?

— Что можете предложить? — честно спросил я.

Мадана рассмеялась.

Звук был мелодичным, звонким и чистым, но в нём слышались нотки, от которых по коже бежали мурашки.

— О, мы можем многое. Наши познания в области алхимии превосходят всё, что есть у городских лекарей. Мы знаем рецепты ядов, которые могут свалить быка с одной капли. Умеем делать дымы, от которых враги начинают задыхаться и видеть кошмары. А наши проклятия…

— Стоп, — перебил я. — Я понял. У вас есть полезные навыки. Вы можно сказать, живое РХБЗ.

— Что? Что это такое Ваше БэЗэ? Это Ваша бывшая?

— Мадана, готовы ли вы использовать свои навыки и знания для защиты города, который вас не любит?

Лицо Маданы потемнело.

— Город, который держит нас в загоне, как прокажённых? Который запрещает нашим детям ходить по улицам, а нам самим — торговать на рынке? Который смотрит на нас, как на изгоев и извращенцев?

В её голосе звучала искренняя обида. И я понял, что под личиной жуткой ведьмы скрывается обычная женщина, уставшая от предрассудков и гонений.

— Но это всё равно ваш дом и ваш город. Непростой город, целое переплетение страстей и судеб, — мягко сказал я. — И если город падет, то ваша община исчезнет первой. Покойный герцог, да примет Клегга его душу, относился к вам лояльно. Я человек временный, можно сказать, одноразовый правитель. А вот новые хозяева города выжгут вас как тараканов, как чуму, без всяких разговоров.

Мадана долго молчала, играя пальцами со странным амулетом на шее.

— А что мы получим взамен? — наконец спросила она. — Если поможем отстоять город?

— Честно? Не знаю, — признался я. — Я не местный правитель, не могу обещать изменения в законах. Но могу обещать, что ваш вклад в оборону не останется незамеченным. А это лучше, чем просто надеяться на милость победителей.

Она снова рассмеялась, но на этот раз смех был более человечным.

— Вы удивительно честный человек, сэр Рос. Большинство просителей обманули бы меня, накормив бедную девушку пустыми обещаниями. А вы говорите правду, даже если она неприятна.

— У меня нет времени на красивые обещания, — ответил я. — Есть только факты. Мы можем выиграть эту войну только вместе. И каждый из нас должен внести свой вклад. Поменять местных и ваши отношения я не берусь, золото вам предлагать — глупо, угрожать — ещё глупее. Поэтому я пришёл и прошу, а не приказываю.

Мадана кивнула.

— Хорошо. Мы поможем. Но у нас есть условие.

«Конечно есть, — подумал я. — У всех есть условия. Интересно, что захотят сектанты?».

— Слушаю, — сказал я вслух.

— После войны, если мы выживем, Вы поговорите с новым правителем, кем бы он ни был, о наших правах. Мы не просим льгот или привилегий. Просто хотим жить как равные граждане.

Это было разумное требование. И выполнимое.

— Да, обещаю, — кивнул я. — И поговорю.