— Именно! — кивнул Андрэ, доставая глиняную кружку и наливая мне пива из кувшина. — Мы — самая восточная провинция. Герцогство Каптьелот, а наш город — его столица. Правда, герцогство крошечное, всего один город да три замка в округе. Но зато мы на границе и у нас есть важные торговые пути.

Поскольку так уж получилось, что географию местную я знал весьма примерно, то решил уточнить.

— На границе с кем?

Хозяин понизил голос и наклонился ко мне через стойку:

— С Бруосакским королевством. Знаете таких?

— А как же, — расплывчато ответил я, потому что название одного из самых больших государств конечно слышал много раз, однако и толкового представления о географии и политике у меня не было.

— Беспокойные и могучие соседи, скажу я вам. И не всегда дружелюбные. Мы как бы прижаты к двумя гигантам — Маэном и Бруосаксом. Но — по южному краю. На восток дороги к лесным королевствам. В своем герцогстве мы ценим покой и мир превыше всего. Наш герцог Люзариас, хоть и не стар, но мудрый правитель. Умеет ладить и с теми, и с другими.

Я слушал его и мысленно рисовал карту.

« Так, понятно. Классическая приграничная буферная зона. Мелкое герцогство, регион, зажатый между двумя крупными державами. Причём имеет свой выход в восточные регионы, леса, путь в Туманные горы и множество небольших государств, то есть, ключевой регион с точки зрения торговли и логистики».

Эта мысль заставила меня внутренне напрячься. Я слишком хорошо представлял, что «ключевой регион» так же имеет свойство переходить из рук в руки в политической игре. А политику проводят кто? Правильно, военные.

Но я отогнал эти мысли. Хватит. Я не на службе. Я в отпуске. И никакие геополитические расклады не должны испортить мне моего расслабленного вояжа к Зеленому океану и дальше, морем, к моему домену.

— Что ж, желаю вашему герцогу и дальше сохранять мир, — искренне сказал я, допивая пиво. — А я, с вашего позволения, немного прогуляюсь. Хочу посмотреть на ваш город не с высоты седла.

— Конечно, конечно, сэр рыцарь!

Пешая прогулка по Каптье оказалась именно тем, что было нужно моей измученной душе. Я оставил братьев в таверне — им после дороги хотелось только одного: поесть и завалиться спать. Я же бродил по узким, чистым улочкам один, вдыхая запахи, которые почти забыл за время войн и походов. Запах свежего хлеба из пекарни, аромат стружки из столярной мастерской, горьковатый дымок из кузницы.

Это были запахи мирной жизни.

Я проходил мимо открытых дверей мастерских и заглядывал внутрь. Вот гончар, весь перепачканный глиной, сосредоточенно вытягивает на круге изящный кувшин. Вот ткачиха, напевая себе под нос, пропускает челнок через разноцветные нити на огромном станке. Вот кузнец, могучий, бородатый мужик, с ритмичным звоном бьет молотом по раскаленному металлу, и из-под молота летят снопы искр.

Они были заняты созиданием, что-то изготавливали. Полезные, красивые, нужные людям. Никто из них не ковал решётки для темниц, не плел интриги, не готовился к битве. Они просто работали. И в этой простой, честной работе было больше достоинства, чем во всех моих тактических победах и политических махинациях.

На рыночной площади, той самой, где стоял наш постоялый двор, шла бойкая торговля. Крестьяне из окрестных деревень привезли овощи, сыр, молоко. Рыбаки раскладывали на прилавках свой утренний улов — серебристую, еще подрагивающую рыбу. Горожанки, в основном дородные, краснощекие хозяйки, громко торговались, смеялись, обменивались новостями. Между рядами носились чумазые дети, играя в догонялки и сшибая с ног зазевавшихся прохожих.

Я остановился у лотка с выпечкой и купил себе горячую, пахнущую корицей булочку. Она была невероятно вкусной. Я стоял, прислонившись к стене дома, ел эту булочку и наблюдал за всей этой мирной суетой. И впервые за долгое, очень долгое время я почувствовал что-то похожее на покой.

«Вот оно, — думал я, — то, ради чего, по идее, и ведутся все войны. Ради того, чтобы они кончились, чтобы вот так же смеялись дети, чтобы торговцы продавали свой товар, чтобы ремесленники спокойно работали в своих мастерских. Чтобы люди просто жили».

Я вспомнил слова Анаи, ее зловещий смех и толстые намёки про грядущие битвы. Здесь, в этом солнечном, мирном городе, ее слова казались бредом сумасшедшей. Какие битвы? Какие потрясения? Мир был прочен, спокоен и пах выпечкой с корицей.

«Ты ошиблась, богиня, — мысленно усмехнулся я. — Я нашел место, где твои игры меня не достанут. Я в отпуске.».

Прогуливаясь, я обошел весь город. Он был невелик, и на это ушло не больше часа. Дошел до набережной, посидел на теплых от солнца камнях, глядя на неспешное течение реки. Понаблюдал за работой паромщика, перевозившего на другой берег телегу, запряженную парочкой остроухих ослов. Чувствовал, как уходит напряжение, накопленное за месяцы. Словно кто-то медленно разжимал стальной обруч, стискивавший мою душу.