Шрифт:
Выполнив задуманное, Князь кинул пузырьки на пол и те упали в растекшихся по полу кровь и покатились по нему.
— Сейчас! Михалыч, вытаскивай!
Что вытаскивать? До меня дошло только тогда, когда здоровяк схватил что-то торчащее из живота Марии и потянул на себя.
И тогда она закричала.
Ещё никогда я не слышал ничего подобного. Живой человек не должен издавать таких звуков. Да ни одно живое существо не должно. Глубокий, утробный крик, который, кажется, доносился вообще из другого, куда более мрачного и тёмного мира. Мария вопила в агонии, извиваясь на столе и пытаясь вырваться из нашей хватки, а я ужаснулся тому, сколько силы было в её израненном и хрупком на вид теле.
— Держите её, чтобы не вырвалась! — крикнул Князь, когда окровавленный обрезок то ли трубы, то ли арматуры оказался выброшен на пол. Одной рукой Князь прижимая её грудь к столу, а другой стараясь придавить бьющиеся в конвульсии ноги.
Выходило у него это плохо, но один из его людей тут же понял, что происходит и помог, прижав их к столешнице.
— Саша, только не отпускай её, — чуть ли не умоляющим голосом попросил Князь, глядя на распростёртое на столе тело женщины. — Главное не дай ей вырваться!
Я его почти не слышал в тот момент. Мои руки старательно прижимали брыкающуюся голову Марии к столу, а глаза… глаза с ужасом смотрели на глубокую рваную рану на животе. Как она вообще живая-то осталась с таким ранением?! Я знал, что это воспоминание навсегда останется у меня в памяти. Врежется туда, словно выжженное калёным железом.
Мерзкое сравнение. Особенно с учётом того, что начало происходить дальше. Её кожа стала нагреваться. Настолько, что становилось больно держать. Она буквально обжигала руки, всё ещё продолжаясь сотрясаться в таких конвульсиях, будто находилась в эпилептическом припадке.
— Не отпускай её! — повторил Князь сквозь зубы и я понял, что он чувствует тоже самое.
А сам вспомнил, как Марию ранили в прошлый раз и Михалыч дал ей что-то. Какую-то жидкость из пузырька, а потом обжёг руку, когда зажимал ей рот.
И сейчас, судя по тому, что кожа моих ладонях горела огнём. Бросив ещё один взгляд в сторону раны на животе, я увидел, что она затягивается. Медленно. Нехотя, словно не желала отпускать женщину, а в воздухе витал запах гари и нагретого железа. Я не сразу понял, что он исходил от пропитанной кровью одежды Марии, которая высыхала на ней прямо в этот же момент.
— Всё! — приказал Князь, когда конвульсии наконец сошли на нет. Всё случившееся заняло не больше двадцати или тридцати секунд. Ерунда, но в тот момент они показались мне чуть ли не вечностью. — Отойдите. Отпустите её, я сказал!
Я отшатнулся назад, бросив короткий взгляд на свои ладони, кожа на которых выглядела обожженной и пошла пузырями. Князь приложил пальцы к её шее и я увидел, как побелело его лицо.
— Пульса нет, — прошептал он в ужасе…
Глава 14
Ранее, той же ночью…
Они сидели в машине. Двигатель заглушен, а внутри было темно. Специально припарковались в стороне от здания, в соседнем квартале.
В царящей в автомобиле тишине щелчок поставленного на предохранитель пистолета показался оглушительным. Через несколько секунд раздался ещё один, когда Мария сняла пистолет с предохранителя. А затем ещё два точно таких же сухих и раздражающих щелчка, когда она повторила операцию снова. Уже раз в десятый, наверно.
— Ты можешь так не делать? — негромко попросил её Князь, глядя на засыпанный снегом переулок за лобовым стеклом.
— Мне это не нравится, — так же негромко ответила она.
В этот раз Князь ничего сказать не успел.
— Она не любит ждать, — раздался голос позади.
— Спасибо, Михалыч, — сухо отозвался Князь. — Мне это и без тебя известно. Мария, убери пистолет…
— Думаешь, он мне не пригодится? — поджав губы, спросила Мария.
— Думаю, что мне очень хотелось бы, чтобы обошлось без оружия, — сказал Князь. — Как ты вообще могла быть снайпером с таким отсутствием выдержки и терпения?
— Я привыкла знать, что в мою цель можно стрелять, — в тон ему заявила Мария, но пистолет всё-таки убрала, сунув оружие в кобуру под левой рукой. — А не тупо сидеть в ожидании и…
— Так нужно, — выдерживая спокойствие в голосе, сказал ей Князь, но в его словах всё равно слышались нотки осуждения.
— Я и так это знаю, — буркнула Мария, скрестив руки на груди.
Они уже обсуждали эту тему. И разбор, мягко говоря, вышел не самый простой. Первое, что предложила Мария — убрать обоих. Вот так просто. Радикальное решение проблемы. И Князь за это не был на неё в обиде. Нет, конечно же, она объяснила ему все возможные причины подобного выбора. И он их принял. Почти все, за исключением самой главной, основанной на эмоциях.