— Зачем пришел? — выдавила из себя.

— Проезжал мимо. Вот решил зайти на огонек. Вернее, на чашку кофе. Я уже говорил, — и резко замолчал. Смотрел в упор. Не моргал. Полностью нечитабелен. Нависшая тишина настолько звенящая, что казалось слышно мое сердцебиение. Мои хаотичные мысли.

— Уходи, Наум, — нарушила молчание, так как воздух трещал под напряжением.

— И кофе не предложишь? — он затеял игру, и оттягивал время теперь не сомневалась.

— В кофейне выпьешь, — с трудом справлялась с охватившим ступором. Соболевский подошел к камину с семейными фотографиями.

— Хозяйка из тебя так себе вышла, — взял рамку со снимком Архипа. Внимательно разглядывал. — Но выпроваживать деверя, ту мач, детка, — протянул низким тембром и оглушил буквально. От сказанного «детка», появился звон в ушах, теперь мне хотелось закрыть перепонки. Он перешел к другому кадру — я и муж на отдыхе. Мы улыбались. В тот день Архипу сообщили о повышении.

— Чего тебе нужно?

— От тебя? — изумился. — Ничего. С чего ты взяла, что я могу как-то нуждаться в тебе? — с нескрываемым пренебрежением спросил.

— Что за игру ты затеял?

— Игра?! Я слишком занят для этого. Но пришел не просто так, — уверена, все так и есть. Неужели про детей, что-то вынюхал? Хотя навряд ли. Иначе бы этот особняк обрушился на меня. Он не оставил бы камня на камне, узнай о малышах.

— Большой дом. Просторный. Светлый. Что-то он мне напоминает, не могу вспомнить.

— Наум, у меня нет времени. Я спешу. Зачем ты пришел? — отвлекла от детской фотографии, на которой Спартак и Мелания еще младенцами спали. Во рту образовалась сухость и внизу живота от страха стянулся тугой узел. Маленькие дети практически все одинаковые, их схожесть с родителями не так очевидна, но мужчина продолжал сканировать снимок. И становилось не по себе. Он всегда отличался от остальных — наблюдательностью и хорошей памятью.

— Нам не удалось поговорить на вечеринке, — задумчиво ответил. — Сначала моя любимая жена отвлекла звонком, затем Архип прибежал на всех скоростях. А потом, ты вообще исчезла, пока твой муж вовсю развлекался. Хм, семейная жизнь такая неординарная. Согласна? — Встал напротив меня в нескольких шагах, только, я чувствовала удушение на шее от ледяного взгляда, от аромата которым наполнился зал.

— Нам не о чем говорить. Уходи, — предатель, чуть не слетело с языка.

— Как странно проходит диалог, — протянул Соболевский. — Чувствуется напряжение, неловкость и враждебность. Будто, я, и не пялил тебя полгода во всех ракурсах, — хлесткие словесные пощечины достигли своей цели, и тошнота подкатила к горлу, а терпение на грани возможностей. Но, я до последнего не давала реакции, чтобы не нащупал моих слабостей. Ведь, я хорошо помнила его тактику общения.

— У меня нет времени, на детский сад, который ты устроил, — через титанические усилия сохранять спокойствие требовалось.

— Как и у меня — пять лет потеряно, придется многое навёрстывать, — и вновь этот будничный тон перекрывающий цинизм.

— О чем ты?

— Ну как же, Архип не сказал?! Мы решили наладить родственные связи с братом. Хочу поближе познакомиться с двойняшками, — боже, только не это.

— Как видишь дома их нет, — прятала растерянность за невозмутимостью. Только волны статического тока насквозь прошивали, меня подбрасывало от накатившего ужаса.

— Так, я дождусь. Не страшно.

— Они придут вечером.

— Что ж, придётся остаться.

— Ты можешь уже сказать, что тебе нужно?

— Могу.

— Так говори и проваливай, — не находила сил выносить присутствие мужчины. Молниеносная реакция и несколько шагов уничтожили расстояние, между нами. Он встал вплотную. И крепкое тело сродни нерушимым скалам.

— Не надо… — клацнул у уха, обжигая прерывистым дыханием. — Не смей так разговаривать со мной, — процедил сквозь зубы, схватив за скулы. Кожа под его пальцами горела как под накаленным клеймом. — Перед тобой не пай-мальчик, который в прошлом пылинки сдувал с тебя. Не вынуждай меня, — желваки на скулах играли. — Не давай повода… и все останутся довольными, — процитировал Архипа.

— Уезжай. Прошу, — все очень плохо, в данную минуту он обозначил границы допустимого — для него они отсутствовали.

— Да мне плевать. На твои просьбы и мольбы. Плевать. Понимаешь?! Тебя не существует. Ты пустота. Есть только брат, с которым хочу наладить контакт, — чему я вообще не верила. — И. Мои. Племянники. Я жажду с ними познакомиться — мы потеряли слишком много времени. В пустую, — цедил с презрением каждую букву и наши лица сблизились до неприличия.

— Тогда откуда такая реакция? — выдохнула прямо в лицо мужчины. Старалась не выказывать страх, но дрожь скакала по всему телу. Пихнула от себя, да что уж там, груда мышц и мои пятьдесят килограммов — силы неравные.

— Я понял, что напоминает этот дом, — уклонился от ответа. — Склеп. Холодный. Безжизненный. Зловонный. Детей жаль — они не чувствует смрада гнили и разложения, — вот теперь темный взгляд пылал, горящие глаза искрили в бешенстве.

— Ты все сказал? — чертыхнулась, сделала попытку ещё раз отпихнуть монстра, но только усугубила ситуацию. Широкая ладонь захватила горло и надавив на хрящи меня с силой оттащили к стене. В глазах вспыхнули черно-белые круги и боль пронзила затылок.

— Запомни, — склонил голову ближе, не разрывая зрительного контакта. — Я только начал, Ева, — прошипел угрожающе, продавливая ростом. Безумный взгляд на секунду опустился к губам, и мгновенно вернулся к глазам. Большим пальцем поддел лямку топа и спустил медленно, подушечками указательного повторил контуры плеча до самого локтя. А меня словно кипятком обдавало, и кожа волдырями покрывалась. Воздух сгустился. Атмосфера накалилась. И меня продолжало откидывать в паралич, когда, взяв мокрую прядь волос, склонившись затянулся воздухом. Это как удар под дых — и начала задыхаться. — Хотел лично сообщить — я решил остаться, — контрольным выстрелом добил.