— Ладно, — заржала она. — Походу у тебя от встряски связь с действительностью окончательно оборвалась.

— Возможно, — пожал я плечами.

— Но я тебя серьёзно предупреждаю, лучше тебе Мэта не агрить, в твоём-то положении.

— Поздно.

— Что?

— Я говорю, поздно. Мэт уже здесь.

Он ввалился в класс с недовольной рожей и остолбенел. В глазах его вспыхнуло пламя гнева, но я сохранял полную невозмутимость.

— Что с тобой? — вскочила Алиса.

Рожа Мэта, помимо того, что была недовольной, была ещё и разбитой. Удар хрустальной сахарницей вызвал определённые последствия, следы которых не успели за один день исчезнуть. Поэтому сейчас Матвей Шалаев имел весьма героический вид.

Но, несмотря на то, что моё присутствие рядом с Алисой его явно огорчило, он крепко сжал зубы и ничего не сказал. Просто бросил рюкзак на соседнюю парту и нехотя опустился на стул.

— Мэт? — удивлённо воскликнула Алиса и её брови поползли на лоб.

— Та-да-да-да! — процитировал Бетховена Саня Глитч. — Так судьба стучится в двери.

— Чё ты уселась с этим обсосом? — бросил Мэт, не глядя на Алису, да и вообще ни на кого не глядя.

Он не боялся меня, он, скорее всего, одержал бы верх, доведись нам биться один на один и с голыми руками. Не так легко, как раньше, но, чего греха таить, силёнок у него было побольше, чем у Краса.

Но произошедшее между нами казалось ему постыдным и жалким, особенно учитывая, что я видел его мать в неприглядном виде. В общем, я был уверен, теперь он начнёт меня сторониться, не желая напоминать себе о позоре, а мне — давать шанс снова ткнуть его мордой в нечистоты.

— Ну всё! — крикнул Глитч Алисе. — Ложись, девка, большая и маленькая! Целуй Красивого!

— Отвали, Глитч! — недовольно рыкнула она и поднявшись со стула, перекинула свои вещи к Мэту.

— Э! — не унимался он, продолжая отсыпать прибаутки от Фоменко. — Долг нагишом платят! Давай!

— Я тебя убью щас!

Мэт не обращал на перепалку никакого внимания. А народ смеялся и подначивал Алису. Она старалась не реагировать, но явно разозлилась. И на себя, за нелепое пари, и на меня — за моё самодовольство, и на Шалаева — за полное равнодушие к проблеме.

Глитч сегодня был без дурацкого жилета и выглядел более-менее прилично.

— Слушай, Крас, ты после школы что делаешь? — подкатил он.

— Да есть одно дельце небольшое, а что?

После школы у меня была встреча с Кукушей и ещё одним кренделем из бывших ментов. Поэтому Глитчу ловить было нечего.

— Да блин… Продай куртофан. Винтаж из девяностых — моя мечта. Я нормально заплачу. На «Авито» отстой один, а тут огнище!

— Нет, Саня, не продаётся. Это моя собственная кожа.

— Как это? — удивился он.

— Обыкновенно. Мы, рептилоиды, по достижению половой зрелости, сбрасываем шкуру и шьём себе из неё куртки. И польты.

Все заржали.

— Да ну, тебя, ящур, — махнул он рукой и снова начал донимать Алису.

В кабинет вошёл химик, но Глитч так увлёкся, что не заметил.

— Юноши и девушки! — воскликнул он, забравшись на стул. — Овладевайте друг другом!

— Петров! — окликнул его химик, седой суровый дядька. — Овладей для начала предусмотренными программой знаниями по химии. Иди к доске. Иначе тобой овладеет дух двойки. И будет тебя терзать и мучить.

Все заржали. А учитель нахмурил густые брови и покачал беспорядочной, как у Эйнштейна, шевелюрой. В этот момент открылась дверь и вошла строгая дама с затейливо уложенными волосами.

— Директриса, — пронёсся по рядам шепоток.

— Здравствуйте, — строго кивнула она, вставшим в приветствии ученикам. — Садитесь, садитесь. Так… а где у нас…

Она выглядела, как оперная дива на сцене. Все съёжились и опустили головы, стараясь не встретиться с ней взглядом.

— Серёжа, Краснов, иди сюда, — практически пропела она зычным глубоким голосом, заметив, наконец, меня на задней парте. — Алексей Вениаминович, я на пару минут буквально его заберу.

Химик, естественно, не возражал. Я встал и пошёл к двери.

— Ну всё, — бросили мне в спину. — Кирдык Красивому. Сожрёт Медуза…

По школьному коридору она шла, гордо расправив плечи и подняв голову. Цок, цок, цок. Шпильки цокали по дорогой плитке, и всё вокруг стихало, как в саване, когда лев выходит на охоту.

Навстречу нам проскользнули три тени. Это были ученики одиннадцатого класса. Угрюмые и суровые, они тоже поддались властной энергии директрисы и постарались стать прозрачными и невидимыми.

Она ничего не сказала, не смотря на то, что уже начался урок, но остановилась и проводила их пристальным взглядом. А вот они свои суровые взгляды обратили на меня. Будто плёткой обожгли. С чего бы…