Фаррисс и Дон сидели, прижимая шапки ко ртам: во взвеси пробирающего до костей морского тумана скрывается хворь; она может поразить человека воспалением лёгких и смертельным кашлем. О том, чтобы выходить наружу, и речи не шло.

Пещера погрузилась в жутковатую тишину, туман приглушал все звуки: словно само Время остановилось. Лишь две свечки-качурки, прогорающие с головы до лапок, знаменовали течение дня. Примерно около полудня одна из них потухла – пламя попросту погасло из-за влажности воздуха.

Казалось, что наружный мир стонет, но на самом деле это был звук внезапно поднявшегося ветра. Температура упала так низко, что в пещеру беспрепятственно вплыл клок тумана. Он раскрутился, подобно рулону ткани, и превратился в столп холода, а потом приобрёл форму, во всех отношениях напоминающую человека – растрёпанные белые волосы, дыры на месте глазниц, длинное одеяние до пола. От туманного фантома отделялись частицы, как отделяется от скелета гниющая плоть. Его дыхание погасило вторую свечу.

– Это призрак Фернока Мора, – безразлично сказал мистер Фаррисс, как мог бы сказать во время урока: «Это бурая водоросль. Вот здесь находится Египет».

Разразился хаос. Донал Дон проревел, как лев, нечто, что должно было означать «Чепуха!», но в итоге лишь усилило панику. Дети сжались в клубочки. Джон спрятала лицо в ладонях и одновременно начала бежать, ударяясь головой о потолок. Кеннет швырнул в привидение тупика. Птица пролетела сквозь него и приземлилась на затылок Калума, съёжившегося, прижавшись лбом к полу, на своём месте, отчего мальчик закричал, что Мор «схватил его за шиворот». Мурдо истерически засмеялся, а Куиллиам, попытавшись встать, обнаружил, что ему в ноги вцепился Дейви, и повалился на него. Лаклан и Найлл поспешно ползли на четвереньках к выходу из пещеры, на каменистую площадку, словно овцы, гонимые овчаркой.

– Мор в море помер, глупцы этакие! – бросил Дон небрежным тоном, который должен был унять истерику. – Его дух сейчас в какой-нибудь качурке, разгуливает по волнам.

Но Кеннет бешено замахал руками, отрицая:

– Не! Не! Куилл его кости внизу нашёл! Голову и всякое там! Он тут, на Стаке! Он тут, на Стаке!

Куилл попытался высвободиться из хватки Дейви и объяснить всё про мёртвого тюленя и про то, как он обдурил Кеннета…

И тут пещера наполнилась чистым голосом, как колокол наполняется звоном:

– Во имя Иисуса Христа, пожалуйста, изыди. – Слова принадлежали Юану.

Откуда-то из окутанного белой шерстью наружного мира прилетел ветер посильнее, схватил туман клыками и разорвал на клочки. Вернулся шум моря, размеренный, как дыхание. Сквозняк взъерошил влажные волосы мальчишек. Привидение повернулось на пятках… и растаяло в водянистом солнечном свете, быстро вытесняющем туман. Все повернулись и уставились на Юана.

– Что? – спросил он, удивлённый, что больше никому не пришло это в голову. – В Библии говорится, что люди должны изгонять демонов. Я так и сделал.

Он сказал это так, будто изгнание демонов было делом таким же обыденным, как мытьё рук.

Позднее было трудно сказать, кто действительно поверил, что видел призрака, а кто просто поддался панике. Но никто не хотел подвергать сомнению способность Юана изгонять демонов. Случай с призраком наконец убедил его, что веры у него предостаточно. Остальные могли сомневаться теперь, что наступил конец света, но уверенности Юана хватило бы на всех с лихвой. Он был постоянным источником света, и никто не смел погасить его. Так что никто открыто не обсуждал, был ли туманный фантом реальным. А зря.

Если бы они обсудили это, может, поняли бы раньше, что мистера Фаррисса действительно посещают призраки.

– Я иду за гнёздами на растопку, – бросил Фаррисс, проворно взбираясь по скале. Сонная апатия покинула его, туманная пустота пропала из взгляда. Хоть его кожа по-прежнему была нездорового желтоватого, как овсянка, цвета, а в волосах виднелась седина, случай с «призраком» наполнил мистера Фаррисса какой-то новой энергией. У него словно появилось неотложное дело, и эта неотложность пробудила его. Теперь он демонстрировал свой многолетний отточенный опыт лазанья по скалам, взбираясь по Стаку.

– Один, мистер? – спросил Куиллиам. – В одиночку, мистер? – Едва ли было что-то необычное в том, что Фаррисс искал одиночества и тишины: Куилл, может, и не пошёл бы за ним – однако Фаррисс прихватил с собой верёвку Мурдо. Обвязавшись ею, он перебирался с уступа на уступ, нащупывал руками опору за опорой. Было в его поспешных движениях что-то подстегнувшее Куилла отправиться за ним следом: это и тот факт, что у мужчины не было с собой мешка, куда складывать растопку.

Каждый фурлонг [3] или около того Фаррисс оглядывался и велел Куиллу возвращаться.