В дверь затарабанили, вызвав тем самым самодовольную улыбку на моём лице. А всё дело в том, что не далее, чем вчера вечером, я забаррикадировала дверь в свою конуру, подвинув к ней один из стоящих тут же сундуков. Правда, он был неподъёмным в прямом смысле этого слова, и я ещё долго после этого вытирала вспотевший лоб и прислушивалась, не раздастся ли неподалёку шаркающих шагов старухи Рузалии, заявившейся на непотребный шум. Но нет, операция прошла успешно, и теперь я хотя бы уверена в том, что никто не припрётся в мою будку без моего на то согласия.

– Вы чего это удумали, леди Алинара? – услышала я приглушённый дверью вопрос старой служанки. – А ну, откройте немедля! Уже рассвет занялся, извольте привести себя в порядок и спуститься вниз, господин Алистер просил вас сегодня с утра вычистить два камина.

Я сквозь зубы посоветовала Рузалии отправиться к чёрту и не бесить меня своим присутствием. И для столь резкой отповеди были веские основания: вчера мой отчим решил, что я уже достаточно окрепла для того, чтобы исполнять свои ежедневные обязанности по дому. Оно и понятно – брожу вполне самостоятельно, за перила не держусь, да и с Бадди успела поцапаться. Одним словом, Алистер подумал, что моей энергии просто нужно дать возможность выплеснуться, а потому постановил: в преддверии приезда моего жениха было необходимо проветрить гостевые комнаты, просушить подушки и одеяла, выхлопать лежащие на полу ковры и смести со стен паутину.

Кто-то сказал бы, что фронт работ более чем обширен, только не мой отчим. Всё это было высказано мне с укоряющей миной, мол, до чего я дошла, ужас просто… но, мне ничего не оставалось, кроме как буркнуть что-то нелюбезное, но согласное, и отправиться в комнаты гостей – я решила, что начинать нужно с чего-то хотя бы примерно знакомого, оставив изучение хоздвора на десерт.

Бадди во время нашего разговора сохранял ледяное молчание, но на прощание подарил мне многообещающий и такой знакомый взгляд. Ну, вот прямо не удивил, парниша! Мой пухлый друг всего лишь хотел намекнуть мне на то, что тема с вселение в меня злобного духа не закрыта окончательно. Хотел показать, кто тут «мистер Босс!». Нет, информацию к размышлению я приняла, конечно… но не более того.

Ладно, я хотела поскорее покинуть милое общество моих родственников, а потому двинулась уверенным шагом на второй этаж в поисках комнаты для гостей. Собственно говоря, искать особо и не пришлось – на двери комнаты для гостей с уверенным видом сидел паучок и степенно плёл свою паутину. Внутренне убранство тоже не поражало ничем особым – всё те же немного скрипящие деревянные полы и старая мебель. Только в пыльных чехлах. Я медленно и с раздражением распахнула неподдающиеся створки окна, впустив свежий воздух, и осмотрела фронт работ. Так называемые комнаты для гостей напоминали гостиную старушки или лавку старьёвщика, тут что кому ближе: в спальне была неширокая кровать, пара лавочек для ног, старенькое креслице и небольшое зеркало под такой странной лавкой. В моей голове крутилось слово «козетка», но я бы не поручилось за идентификацию. Гостиная тоже могла похвастать обилием мебели в стиле: «На, Боже, что нам не гоже!». Во всяком случае, козеток стояло целых две штуки, один диван и два объёмных кресла. То ли гости предполагались сами быть чрезвычайно гостелюбивыми, то ли эту мебель было до ужаса жалко выбрасывать, а тут, глядишь, и сойдёт…

Ковёр под моими ногами тоже был старенький и вышарканным в самых неожиданных местах, из чего я тоже сделала вывод, что его принесли из какого-то другого помещения.

– Вот интересно, дорогой лорд из уважаемого клана, увидев такую красотищу, сразу сбежит или потом? – иронично хмыкнула я, презрительно осматривая эту какую-то неприглядную убогость. Кстати, уж не предполагал ли Алистер, что я смогу отодвинуть креслице? Не с моими нынешними физическими данными, так уж точно… несмотря на то, что маленькие аккуратные ладошки Алинары были в трещинках от щёлока, на Геракла она не тянула…

Словно в ответ на мои мысли в комнату заявился мужик, который оказался скотником, и бабка Рузалия. Та была приставлена ко мне в качестве надзирательницы, я думаю. Во всяком случае, она с недоумённо-обиженным видом принялась выполнять мои распоряжения.

– Ну, чего встали, как неродные? – буркнула я, только завидев эту композицию. – Ты давай, ковры скатывай и на улицу утаскивай, а ты… - тут мой палец упёрся в нос недовольно глядящей на меня Рузалии. – Сделай лицо попроще и отнеси всё это добро в прачечную.

Несмотря на то, что я привлекла к работе помощников, самой тихо отсидеться, раздавая указания, не выходило, так что к вечеру я выползла из комнаты, едва переставляя ноги. Собственно, сил хватило только на то, чтобы наскоро умыться холодной водой из кувшина, придвинуть мебеля к двери и с блаженным стоном вытянуть ноги. А сегодня снова… я громко, от души, выругалась, заставив тихо скребущуюся под дверью Рузалию недоумённо примолкнуть.

– Вы что-то сказали, миледи? – наконец, отмерла старая служанка и напомнила, что завтрак сам себя в столовую не подаст и камины не вычистятся.

Я с раздражением сползла с деревянной кровати и отправилась умываться:

– Просто день сурка какой-то…

Это нужное прозябание в какой-то богом забытой дыре стало меня порядком утомлять. Я споро расставила тарелки на столе, когда появились мои родичи: собранный, как обычно, Алистер, весь пышущий благодушием и собственной значимостью Бадди, и незнакомый мне мужчина средних лет с открытым благожелательным лицом и живыми умными глазами, облачённый в длинный халат золотистого цвета. Не успела я подивиться гостю (каюсь, было, было предположение, что незнакомец – тот самый женишок, которого положено очень сильно ждать), как моё тело само успело склониться перед мужичком в каком-то ритуальном поклоне, рот благолепно проблеял: «Благословите, жрец!», и руки сложились лодочкой.