Константин привстал — Твой прадед — единственно законнорожденный князь? А его дети от Феофано родились в грехе? Охренеть, брат! Ты только представь — все ольговичи не имеют прав на столы!

Глеб же отмахнулся — Это если только он — ткнув пальцем в Петровича, князь скривился — сможет предоставить грамоты, подтверждающие слова! А я уверен, что грамот то этих у него и нет! Значит перед нами самозванец и мы в праве его за это покарать! Взять их! — князь вскочил и вытащил свой меч.

В тот же момент Петрович махнул рукой, метнув свою пернач, который торцом врезался в лицо Глеба, проломив его череп. Во все стороны плеснуло кровью, Глеб рухнул, выронив меч, а второй рукой Петрович уже метнул свой нож, вошедший в левую глазницу Константина — Всем стоять! Ваши князья убиты! Предлагаю вам сохранить свою жизнь, вам некого больше защищать! Спецназовцы развернулись и приставили ножи к шеям воинов.

Петрович встал и, подойдя к одному из дружинников, не смевших шевельнуться из-за лезвий, приставленных офицерами спецназа, вынул у двоих мечи и крутанул их несколько раз — Затем обошел стол и ткнул мечом в одного из дружинников — Сдавайтесь и я возьму вас к себе! Вы же слышали, что я имею право на княжество Черниговское больше, чем все ольговичи вместе взятые!

Один из дружинников бросился на Петровича, выхватив меч, но тот скользнул в сторону, пропустив чужой меч в пяти сантиметрах от себя и ударил своим по голове напавшего клинком плашмя. Перешагнув через рухнувшего, Петрович спросил — Есть еще желающие глупо умереть?

Желающих не нашлось и Петрович на иконе принял клятвы у оставшихся девятнадцати дружинников, оставшихся без хозяев.

Изяслав Владимирович, узнал о смерти родных братьев Глеба и Константина через две недели от отпущенного убийцей дружинника, в отличие от остальных отказавшегося служить в дружине убийцы, созвал совет, на который прибыли князья рязанской ветви Рюриковичей Святославичи Ингварь Игоревич со своим братом Романом и их двоюродные братья Михаил, Ростислав, Святослав, Глеб и Роман.

Когда все князья заняли места на двух лавках, покрытых коврами, по обе стороны сбитого из половинок стволов стола, испили меду, в шатер был приглашен свидетель убийства.

Изяслав кивнул воину — Расскажи, десятник, как мои братья погибли.

Воин кивнул — Князья, узнав о появлении в Рязани прибывших из Константинополя воинах и их семьях, которые приобрели в собственность подворье боярина Беспалого, решившего отъехать в Чернигов, позарились на их коней.

Изяслав нахмурился — Ты это сам слышал?

— Я всегда при брате вашем Константине был, он побаивался своего брата.

Князья загомонили.

Изяслав непонимающе переспросил — Это почему же Константин боялся Глеба?

— Так тот подговаривал его вас всех собрать на совет княжеский и, наняв половцев, перебить, не оставив претендентов на стол Рязанский. Вот и боялся Константин что и его тоже брат пустит под нож.

— Поделом предателю! — вскочил Роман. — Я свечку в церкви пудовую его убийце во здравие поставлю!

— Подожди, Роман! — остановил его Изяслав — Рассказывай, что дальше было. Значит на коней польстился братец!

— Я сам не видел, но якобы кони у чужаков были просто огромные и красивы как единороги сказочные. А с ними еще псы страшные с коров размером были! И брони невиданные.

— Это понятно, чай с самого Константинополя прибыли! — заметил Святослав.

— Чужак назвался ольговичем!

Все как по сигналу замолчали, вытаращив глаза на десятника. Изяслав поторопил — Ты ничего не перепутал?

— Нет! Якобы прадедом воеводы пришлой дружины был сам князь Олег Святославович и обвенчался он с его матерью еще до свадьбы с матерью ольговичей, Феофанией! Но грамот, подтверждающих венчание князя Олега с его матерью у него нет, потому князь Глеб решил побыстрее прикончить чужака и забрать его чудо-коней, обвинив его в самозванстве и вытащив меч. Этот Федор по прозвищу Варяг метнул в Глеба свой шестопер, а в Константина нож. Так и погибли оба князья, я не успел даже понять ничего, а пришлые достали ножи и чуть не порешили стоявших за их спинами вооруженных дружинников. Я же попытался Варяга убить, так он ударом меча по голове ошеломил меня и, избавив меня от кольчуги и оружия, с одним ножом отпустил, дав самого старого одра. — бывший десятник князя Константина отвел взгляд в сторону и продолжил — А еще, когда пришлых дружинников пригласили в детинец якобы на пир, Глеб отправил два десятка повязать оставшихся баб и девок и наложить лапу на добро пришлых. Я сам не видел, но слышал: бабы эти всех дружинных Глеба побили насмерть. Княгиню, жену Глеба никто не тронул, она осталась в детинце, а те, кто выжил из дружинников братьев, перешли на службу к Варягу и теперь обретаются на его подворье.

— Иди, десятник! — Изяслав дождался пока воин покинет шатер, вопросил — И что мы теперь делать будем?

— Пришлые были в своем праве! — Святослав развел руками — Их хотели убить и ограбить, они защищались, да и нас спасли получается! Предлагаю всем нам немедленно отправиться в Рязань и познакомиться с пришлыми. Тем более, они стали жителями Рязани! Там и определимся кому великокняжеский рязанский стол занять! Мои воины поохотились и сейчас разделывают десяток косуль. Мясо возьмем с собой и в Рязани пообедаем, а к столу пригласим этого самозванца. Поговорим с ним и там определимся — самозванец он, или мы признаем его рюриковичем! Вы представляете, сколько мы выгадаем от признания единственного законного ольговича, обвинив незаконных отпрысков Олега?

Святослав поморщился — Опять придется половцев звать! Нам одним с ольговичами не сладить.

Изяслав усмехнулся — А это уже пусть у этого Варяга голова болит! Мы просто выступим в поддержку его признания! А там поглядим!

После убийства князей Петрович приказал нанять всех свободных плотников для укрепления подворья. Рядом с теремом начали строить смотровую башню, вход на которую вел крытый переход со второго этажа. В башне высотой двадцать метров могли одновременно вести бой два десятка лучников, расположенных в два верхних яруса. Вместо частокола вокруг усадьбы строили стену высотой три с половиной метра, укладывая в вырытую траншею глубиной два метра ошкуренные бревна в два ряда, между которыми засыпали глину и землю, утрамбовывая ее деревянными колотушками сверху. Слабым местом оставались ворота, поэтому прорвавшегося врага ждал сюрприз: за его спиной падала сверху решетка из толстых стальных прутьев в проем, укрепленный стальным профилем, а за воротами был тупик с еще одной подъемной решеткой. По сторонам тупика стояли две башни пятиметровой высоты, соединенные крытым переходом с узкими бойницами.