А что делает на самом деле?

Предсказывает снег.

Из запрещённой книги «Наследие молота»

— Заткнись, — огрызнулся я.

— Это ты заткнись, — парировала зачарованная меч, — Пятьсот лет. ПЯТЬСОТ. Я молчала. Против своей воли. Так вот, дорогуша, я больше не замолкну. Ни-ког-да. Ни за что.

И, надо сказать, она не врала — с тех пор не умолкала ни на секунду.

Чтобы вытащить её из того самого места, куда Аланна воткнула клинок — у озера Гленн на Сиог — мне приходилось тянуть изо всех сил. И когда я говорил всех, я не преувеличивал. Я хлопал крыльями, как долбаный ворон в клетке, вкапывал пятки в землю, надеясь создать хоть какую-то точку опоры, и всерьёз опасался, что у меня сейчас вылезут глазные яблоки от напряжения.

Орна, естественно, не упускала случая вставить своё:

— Арг, руки у тебя как у дракона.

А следом:

— Ты что, удушить меня пытаешься, сыночек Ширра? Кто-нибудь тебе вообще говорил, что зачарованным мечам не нужно дышать? Ты себе руки оторвёшь быстрее, чем вытащишь меня из того, куда меня засадила моя дорогая соратница.

И завершалось всё с ленивым фырканьем:

— Кажется, ты только сильнее вдавил меня в землю. Надеюсь, хоть кто-то осмелился тебе это сказать.

Абердин, Пвил и несколько фей, чудом переживших бой, пытались наложить всякие заклинания, чтобы мне помочь. Бесполезно. Магия отлетала от меча, будто он и не меч вовсе, а зеркало, отражающее всё чужое воздействие.

Что, впрочем, объяснимо — учитывая, что он пришёл из Иного мира вместе с демонами.

Фионн — легендарный бессмертный герой — наблюдал за мной с выражением лёгкой тоски на лице. Рядом с ним стояла Морриган. Богиня всё ещё не оправилась после того, что с ней случилось, когда Аланна уничтожила Никого — одного из Трёх Тёмных Всадников Теутуса.

Морриган была… носителем демона? Паразитом? Сознательной участницей всего этого или марионеткой? Была ли она подчинена всё то время, что я её знал?

Я не знал, где кончалось влияние Всадника и где начиналась воля Морриган. Я не знал, враг она или нет. Но узнаю.

Её растерянный, ослабевший облик на меня не подействует.

Но сначала…

Сначала нам нужно было выбираться отсюда. Перегруппироваться.

Уберечь Аланну, — зарычал дракон внутри меня.

Когда я попытался призвать огонь, чтобы усилить силу рывка, Орна шарахнула меня каким-то парализующим разрядом.

Я несколько минут матерился, пока онемевшие пальцы не начали снова шевелиться.

— У тебя ничего не выйдет, — прорычал Фионн. — Она слушается только своего хозяина. Для любого другого она слишком тяжела. Её вес — как весь Вах, и она будет ждать — преданно, не двигаясь — там, где её оставили. — Он с презрением махнул в сторону островка, известного как холм Тинтаджел. — Хоть неделями, хоть веками. Ты ведь это знаешь.

— Тогда я буду тянуть, пока сам грёбаный Вах не опустеет, — выдохнул я сквозь зубы. Пот заливал глаза, смешиваясь с кровью и грязью после недавнего боя. Я был измотан. Я… был выжат до дна.

Последние часы. Последние дни. Всё изменилось. И даже сейчас у меня не было ни секунды, чтобы осознать, что именно.

Некогда.

— Но она не может остаться здесь. Теперь она — меч Аланны. И куда бы ни пошла моя спутница, её чёртова Орна пойдёт с ней.

И тут меч… фыркнул.

Фыркнул — и выскользнул из земли с такой лёгкостью, будто это был кусок торта на вилке.

Я рухнул на спину, задыхаясь.

На коленях — Орна. Она едва светилась изнутри — тонким фиолетовым свечением.

Точно такого же цвета, как глаза Аланны, когда она злилась.

— Тогда неси меня к ней, — произнесла Орна. — Мы с этой девчонкой заключили сделку.

Я тут же ощутил, как лезвие вдавливается мне в ноги — чудовищная тяжесть. Торопливо сбросил её с себя.

Да, она весила гораздо больше обычного оружия. А я, мягко говоря, не привык, чтобы мне не хватало силы.

Даже с теми заклинаниями, которые я носил с рождения — чтобы скрыть, кто я на самом деле, — я всё равно был сильнее, быстрее, ловчее людей и почти всех сидхов.

Кровь Девятки. Кровь Ширра. Она текла во мне.

Я вспомнил, как Аланна держала меч всего несколько минут назад. Как поднимала его. Как разила, будто разгоняя мух.

Я в упор посмотрел на Орну:

— Что ты сделала с моей спутницей? Ваша сделка… она ей навредила?

Ответом было новое фырканье. Слишком уж демонстративное, чтобы быть обычным.

Но слов я не услышал. Я наклонился к эфесу, усыпанному аметистами. Абердин и Пвил, наблюдавшие за мной с явной тревогой, одновременно рванули ко мне.