— Тьфу ты. — В сердцах сплёвывает командарм. — Хотя о чём это я, всё как обычно. Готовь разведдонесение в штаб Юго-Западного, Андрей Фёдорович, связной самолёт с толковым командиром пошлём. Авось долетит, если мессеры не собьют. — Негромко бурчит он себе под нос, заканчивая предложение.

— А это точно немецкое наступление, а не простой артобстрел или провокация? — Сверлит меня взглядом член Военного совета армии бригад­ный комиссар Попенко.

— Да куда уж точнее, товарищ бригад­ный комиссар. Противник два часа бомбил и обстреливал 341-ю стрелковую дивизию 9-й армии. Нашей 351-й на стыке с ней тоже досталось, но главный удар немцы наносят по соседям. — Привожу я свои доводы, так как немецкие артиллеристы извели не один эшелон боеприпасов и для провокации это слишком расточительно. А про то, что противник собирается срезать Барвенковский выступ, я предполагал, и когда мои разведчики вернулись из-за линии фронта с необходимыми сведениями, немедленно доложил об этом генералу Подласу. А там уже действовала войсковая и дивизионная разведка.

— С донесением разобрались. Какие меры будем предпринимать дальше? — Советуется с нами командарм, размышляя над картой.

— Нужно стоять до последней капли крови и выполнять последний приказ штаба фронта! — Вскакивает со своего места ЧВС армии.

— Стоять до последней капли, это понятно. Но это пассивные действия. Соседям нужно помочь. Сами они не справятся, да и… — недоговорил генерал Подлас. — Андрей Фёдорович, срочно подготовь приказ о сосредоточении 14-й гвардейской в районах Карповка, Пригожая, Малиновка, как только всё окончательно прояснится, ударим во фланг противнику в направлении на Барвенково. Пока там наши, но обстановка может измениться в течение нескольких часов.

— Разведдонесение готово? Давай, подпишу. — Быстро пробежав глазами, напечатанный в двух экземплярах текст, генерал ставит свою подпись, и отдаёт соответствующие распоряжения. После чего вновь обращается ко мне.

— А вам, товарищ подполковник, нужно срочно добраться до штаба 6-й армии и предупредить соседей о начавшемся немецком наступлении. Надеюсь, связь со штабом своего фронта у них есть. — Официально отдаёт приказ командарм.

— Есть, предупредить соседей! — козыряю я, убираю донесение в планшет и, развернувшись кругом, выхожу из блиндажа.

— Погоди, Анатолий. — Догоняет меня в ходе сообщения Кузьма Петрович. — Этот документ отдашь лично в руки генералу Костенко, он всё-таки заместитель у Тимошенко и наверняка на КП армии. В крайнем случае, Городнянскому. Обстановку передашь на словах, в случае окружения, нам вместе из этой жопы выбираться придётся, а у него сил побольше нашего будет. Я сейчас к кавалеристам поеду. Надеюсь, удастся убедить комкора и нанести совместный удар. Пока немчура не закрепилась, может получится прорваться и вывести армию. Ну, давай. Не задерживаю. На тебя теперь вся надежда, Анатолий, так что не подведи. — Жмёт мне на прощание руку генерал.

Снова разбитые фронтовые дороги, по которым наша эмка плетётся со скоростью черепахи. Ещё повезло, что водитель мне достался толковый, который колесил по этим дорогам ещё до войны, так что постоянно сверяться с картой мне не пришлось, и до штаба шестой армии мы добрались. Вот только генерал Костенко, находящийся на командном пункте, встретил меня не очень радушно. У наступающей группировки как раз сегодня наметился успех, так как немецкая авиация резко сократила количество самолётовылетов, а тут я, да ещё с плохими вестями. Голову мне не отрубили, но по падежам просклоняли.

— Сведения о немецком наступлении точные, подполковник? — немного успокоившись, переспрашивает Костенко.

— Данные нашей агентурной разведки подтвердились сегодня утром, товарищ генерал. Начало немецкого наступления наблюдал лично. Не верите мне, вышлите свою разведку в район Барвенково, наверняка там уже бои. — Стараюсь сдержаться я, хотя внутри всё кипит от возмущения.

— В штабе вашего фронта знают о прорыве противника? Какие действия намерен предпринять ваш командарм? — Склонившись над картой, задаёт уточняющие вопросы генерал-лейтенант.

— В резерве у нас сейчас одна стрелковая дивизия, ею командарм и намерен ударить во фланг наступающему противнику, только одной дивизии для этого мало, а второй кавалерийский корпус нашей армии не подчинён. Да и приказ на контрудар никто не отдавал. Связь со штабом Южного фронта у нас прервалась ещё утром. Фельдъегеря послали, но доберётся ли он до места, большой вопрос. — Пытаюсь я подтолкнуть генерала Костенко к принятию нужного решения. Всё-таки он заместитель командующего Юго-Западным направлением и уполномочен отдавать такие приказы.

— Быть посему. — После некоторого раздумья, решается Фёдор Яковлевич. — Раз обстановка не достаточно прояснена, а генерал Подлас рвётся в бой, ему и все карты в руки. Начальник штаба, готовь приказ о передаче второго кавкорпуса в распоряжение 57-й армии, а следом за ним второй. Любой ценой ликвидировать прорыв противника на фланге Юго-Западного фронта. Действовать сообразно сложившейся ситуации. Я завизирую.

— 23-й танковый корпус у нас сейчас где? — Обращается Костенко к командующему 6-й армии.