«Грецкий, мне нужна подставка под ноги. Ну-ка, на четвереньки, и чтоб от души!» Конечно, я так не встану, пока меня вежливо не положат, но наличие гномов рядом следовало обдумать.

Бежать сломя голову я не собирался, а пошёл прогуляться по торговой площади, пока всё готовилось к смотру. На самом рынке никакого волшебства я особо вокруг не увидел, уже привыкнув, что намалёванные тут и там руны работают не более, чем обычные амулеты и татуировки в моём мире. Хозяин руны думает, что она работает, и ладно. А если волшбы не происходит, значит, просто хреново работает.

Думаю, торговые лавки тут предлагали то же самое, что и во всех мирах. Еда… выпечка, сладости, солёности… ягоды, фрукты, овощи… инструмент, одежда…

Как ни странно, оружие. Клинки разных мастей, топоры, даже луки со стрелами. Лежал на прилавке арбалет и даже, кажется, огнестрельное оружие, но очень примитивное… Как это называлось-то? Пищаль, вроде.

Лавочник оказался прикрыт решёткой, и я уловил разговор с одним из клиентов: «Да, господин, выдать вам клинок сможем только после смотра… Но можем доставить вам в гостиницу, если желаете».

Двигаясь дальше, я вдруг остановился перед небольшим прилавком, прикрытым от солнца обычным тканевым навесом. Среди всевозможных трав, сушёных букетов и разложенных листьев меня привлекли несколько баночек с золотистой жидкостью. Тусклый-тусклый, но всё же волшебный свет яри, отливающий от бутыльков, намекал, что там реально работающая краска, и на самой банке нет никаких чар. Так вот ты какая — варь…

Прилавком заведовала полная эльфийка в преклонном возрасте. В ярком платье, густо увешанная бусами, словно цыганка, она носила замысловатую причёску — светлые волосы сплетены в шапку из толстых кос, и при этом из причёски торчат острые ушки эльфийки. Неприятная, как «домомучительница», только смуглая, она крутила головой, зазывая клиентов:

— Яроцветов сбор, весенний и летний! Варь эльфийская, русская… Господин желает посмотреть варь? — она заметила мой взгляд, а потом явно узнала меня, — А, Борис, это ты…

Я со вздохом ей кивнул. Неужели и тут должен денег?

Но то, что она сказала дальше, вдруг заставило меня растеряться.

— Что, Боренька, ещё хочешь попробовать? — она оглянулась на бутыльки, — Ты ж вроде выяснил, что не эльфийских кровей твоё «жалованье».

Она насмешливо фыркнула.

— Да и не орочьих, оно и видно, — донеслось с соседнего прилавка, — Кость у него птичья.

Там, посреди мясных сушёностей — всякие шкурки, лапки, ушки, спинки, трахейные колечки и мясные мослы — за прилавком стояла полная орка в простом ситцевом платье, и зябко запахивала стёганую безрукавку на необъятной груди. Собранные в колоссальный пучок чёрные волосы, серьга в ухе, и подведённые чем-то тёмным глаза. Кстати, очень миловидная, не смотря на грымзовидную причёску и возраст.

За её спиной была полка с бутыльками красного цвета. И они тоже светились… Слабо, очень слабо, но это была настоящая варь.

— Ну, чего смотришь? — грубо донеслось от орки.

— Хочу и смотрю, — чувствуя себя зелёным шкетом, проворчал я, и вдруг добавил, словно пытаясь оправдаться, — И вообще я узнал, что Видящий.

Вдруг эти болтушки чем-то мне помогут? А то у меня сейчас возник небольшой путевой ступор. Знаю, что Видящий, но что это такое, с чем едят и какие двери открывает пинками, я пока не особо представлял.

Хотя нет. Тот Денис сказал, что в Сибирь мне дверь открывается, в болота…

— О, Петровна, — эльфийка одобрительно кивнула, — А я говорила, что Борька-то не пустой! Эх, Софья Марковна бы обрадовалась, Древа ей Небесного.

И всё-таки Качканар оказался и вправду маленьким… «Вы знали мою маму?!» — чуть было не выпалил я, но вовремя осёкся. Зато сама эльфийка, поначалу мне так не понравившаяся, вдруг стала преображаться в моих глазах во вполне симпатичную особу.

А орка, которая с каждой секундой становилась для меня всё мерзостнее, тут же выпалила:

— Да брешет он, Анна Львовна! Вечно как придёт… то он Врачующим будет, то он Веющим. А сейчас что, Видящий уже? — орка расхохоталась и отмахнулась, — А чего не Деящий-то сразу? Да и кто ему это сказал?

Я поджал губы, но всё же в глазах эльфийки не заметил никакой вражды. Сдаётся мне, эта Анна Львовна была подругой моей почившей матушке, причём очень хорошей и близкой. Потому что смотрела на меня с теплотой, чем-то схожей со взглядом Захара.

Новое услышанные слова — «веющий» и «деящий» — я сразу отметил про себя. Веющий — веять? А Деящий… Так это ж Деярь наверняка. Деять это значит… эээ… делать?

Хм-м… Видящий — видит, Врачующий — врачует, Веющий — веет, а Деярь — делает? Картинка немного для меня прояснилась, но пока я видел в работе только Видящего… самого себя… и Врачующего, который меня же исцелял.