Он говорил быстро, сбивчиво, как человек, который пытается убедить не только собеседника, но и самого себя.

— Так что нет, я здесь не для того, чтобы покончить с вами. Я здесь, чтобы молить о спасении наших жизней.

— Убить вас? Мы рассматриваем этот вариант. И пока наши переговоры ни к чему не привели, мои солдаты будут оказывать на вас давление.

— Как типично для Гильдии. А что, если я не очень-то боюсь умереть? — спросил я.

— Ну да, убить вас — это крайний вариант, — кивнул Борис. — Мы же навлечём проклятие богов. Вы мало того что Избранник, так ещё и под патронажем Виоль. Мы помним это и понимаем вашу уверенность в себе, тем более что вы строите для неё Великое Чудо света.

— Вы хорошо осведомлены о моих делах.

— Да, приходится. И поэтому мы понимаем, что навлекём на себя гнев богов, и тогда ваше устранение нам ничего не даст. Так что я тут для переговоров. — Борис покачал головой с такой энергией, что очки едва не слетели. — Единственный легальный способ убрать вас — объявить войну. А Герман, тот пёс, которого вы держите на коротком поводке, не воевал с ранней весны. Я знаю, он мигом окажется рядом с вами. И даже не будь Демид на вашей стороне, солдаты его города никогда не смогли бы осадить Град Весёлый без тяжёлых потерь.

Он говорил быстро, сбивчиво, как человек, который пытается убедить не только собеседника, но и самого себя.

— Так что нет, я здесь не для того, чтобы покончить с вами. Я здесь, чтобы молить о спасении наших жизней. Я пришёл заключить сделку!

Спасение наших жизней? Интересно девки пляшут. Член Правления Торговцев просит о пощаде. В корпоративном мире такое случается, когда компания на грани банкротства, а конкуренты готовы её проглотить.

— Вот как? — спросил я, делая вид, что не особенно впечатлён.

— Именно. — Борис наклонился вперёд, его глаза горели отчаянной надеждой. — Вот моё предложение. Я введу вас в состав Правления. Прямо сейчас. Сегодня. Всё, что от вас требуется, — остановиться, пока не поздно. Не объявляйте нам войну, не поддерживайте Али. Просто придержите коней на пару недель, пока мы не вернём контроль над Утёсами Кариота.

Он говорил всё быстрее, слова спотыкались друг о друга:

— А взамен вы станете нашим равным. Вы получите долю от общего пирога Гильдии Торговцев. Каждый член Правления получает процент от прибыли организации. Вы войдёте с двенадцатью процентами. Шесть от меня и шесть от нескольких других членов, которые не горят желанием ввязываться в то, что выглядит как многолетняя позиционная война.

Последние слова он произнёс почти заговорщицким шёпотом:

— Мы замнём это дело так, будто ничего и не было.

Классическое предложение испуганного конкурента: «Давайте мирно поделим рынок, только не устраивайте ценовую войну». Проблема в том, что ценовую войну я уже выиграл — мне оставалось только добить противника.

— Вы решите все мои проблемы, — сказал я медленно. — Я получу прибыль…

— Не только вы. Ваши друзья и соратники, кроме, разумеется, дядюшки Али, останутся в выигрыше — и в политическом, и в экономическом смысле.

— Предположим, — продолжил я. — Но остальной Исток продолжит страдать под вашим контролем.

— Нет, — поправил Борис, и в глазах у него мелькнула хитрая искорка. — Он будет страдать под нашим контролем.

Он начал рыться в карманах сюртука и через мгновение извлёк сложенный лист бумаги.

— Вот прибыль за прошлый квартал, — сказал он, протягивая мне бумагу. — Взгляните и увидите, сколько вам принесут двенадцать процентов.

Я демонстративно отстранил лист рукой.

— Вы и вправду думаете, что меня интересуют только деньги? — сказал я, качая головой. — Не всё так просто, Борис. С определённого момента деньги — это просто цифры. Каждый из нас заработал больше, чем способен потратить за всю жизнь, и даже за жизнь своих внуков. Мне нравится дело, которым я занимаюсь, я люблю торговать, строить, люблю коммерцию, но меня не интересует запугивание других ради высокой прибыли. Я не буду навязывать свои цены, а потом воевать с теми, кто отказывается со мной торговать.

— Просто посмотрите на цифры, — взмолился Борис, и в его голосе впервые прозвучала настоящая мольба. — Одним глазком. Вы поймёте, с чем имеете дело.

— Думаете, меня можно этим соблазнить? — сказал я, выхватив бумагу. — Подумайте ещё раз.

Я пробежался по цифрам на листе. Двенадцатипроцентная доля принесла бы полтора миллиона золотых за один только квартал. Внушительная сумма, но не настолько, чтобы продать принципы.

— Полтора миллиона, — произнёс я вслух. — Весьма приличная сумма.