***

Генерал Дарн Каэнарр

Мы ворвались во дворец, проникнув с верхнего уровня, где не было охраны, никто из мельдорцев не предполагал, что кто-то нападёт сверху.

Если они посягнули на моего сына, значит они должны были знать, что я так это не оставлю. Как же я был слеп, если даже мои враги увидели возможность использовать мою дремучесть против меня.

Растерянные, удивлённые, испуганные лица, мелькали в коридорах дворца, когда мы пробегали по анфиладам, устремляясь туда, где находился король.

Мой план был взять в плен короля, герцога или принца и вынудить их отдать малыша. И мы вбежали в зал, и … застыли. Посередине стоял герцог Мельдорский и держал в руках малыша.

— Ещё шаг и я убью его, — закричал он.

Я остановился и дал знак остановится остальным.

— Что ты хочешь? — спросил я его, еле сдерживая желание придушить мерзавца и параллельно просчитывая, что можно сделать, когда за нами ворвутся маги и отвлекут на себя внимание.

На лице Мельдорского на мгновение появилось победное выражение, и он уже намеревался что-то сказать, как вдруг мой сын закричал, даже я удивился, как громко может кричать такой маленький комочек.

Он не плакал, он кричал, я вдруг понял, что он не просто так кричит, он зовёт. И в следующее мгновение произошло одновременно две вещи.

Сначала в проёме высокого арочного окна вдруг мелькнуло серебро, и кто-то крикнул:

— Смотрите там … дракон

Все обернулись в сторону окна, там действительно был дракон, вот только он был необычного цвета, вернее он сиял многоцветием, и ещё он был почти в два раза мельче обычного дракона.

По залу пронёсся вздох:

— Драконица.

А в следующий миг витраж осыпался разноцветными осколками, и мощный огненный смерч хлынул в сторону герцога.

Я, испугавшись, что огонь повредит ребёнку, бросился, чтобы отобрать у герцога сына. Но, подбежав, я увидел, что огонь не причиняет вреда сыну, а вот герцогу приходилось несладко.

Я отобрал у него из рук сына, и чуть было не выронил его… правду говорят, что, когда дракон берёт на руки своего ребёнка, именно в это мгновение и происходит узнавание: «Мой».

Моё узнавание было таким мощным, что в мыслях мелькнуло: «Большой силы родился дракон».

И вдруг прозвучало:

— Отдай.

Я взглянул и обомлел, рядом стояла Лия, на висках у неё, постепенно исчезая, переливалась многоцветьем драконья чешуя.

Я пришла в себя только тогда, когда окончательно поняла, что рядом больше нет никого, кто мог бы причинить зло моему ребёнку.

Я ещё не могла до конца осознать сам факт того, что я драконица. Не просто женщина с драконьей кровью, а огромная переливающаяся крылатая ящерица с зубами, хвостом и чешуёй.

Когда я находилась в облике дракона, и увидела Каэнарра в тот момент, когда на его руках был мой сын, я сразу узнала, что такое магическая связь. Смотреть глазами дракона — это совсем не то, что глазами человека. Я видела, что как только генерал коснулся ребёнка, малыш сразу установил обмен энергией, и поняла, как драконы определяют «свой-чужой». Свой — это тот, у кого магия того же цвета и с тем же направлением потоков.

В драконьем зрении я видела отца с сыном и ощущала радость и облегчение. Но стоило мне принять привычный облик, причём сделала это даже не задумываясь, как будто каждый день оборачивалась из дракона в человека, я поняла, что обиды и непонимание поступков генерала никуда не делись.

— Отдай, — сказала я.

Каэнарр сразу же протянул мне ребёнка.

— Домой хочу, — сообщила я, и на лице генерала появилось растерянное выражение.

Пришлось уточнить:

— Домой. В Сартаис.

Ясно было, что идти через леса и горы с младенцем на руках я не собиралась, и рассчитывала, что дер-генерал меня проводит.

Между тем, то тут, то там вокруг дворца мельдорских королей раздавались хлопки открывающихся порталов.

— Что это? — спросила я, прижимая к себе успокоившегося малыша.

— Разберёмся, — коротко ответил генерал, и спросил, —полетишь со мной?

— На тебе? — уточнила я.

Каэнарр кивнул. В тот момент я не подумала о том, что это могло что-то означать. Мне хотелось поскорее убраться из этого места. Отметила, что лицо у генерала стало какое-то довольное, даже сгладилось вечно суровое выражение.

Сначала Каэнарр перенёс нас к границе, а потом он обернулся в огромного чёрного дракона, и мы с сыном уселись на него. Магия была такова, что, сидя между шеей и спиной, мы находились под защитой, укрытые от ветра и защищённые от падения. Как я узнала после, такое было возможно только у проявленных драконов, ариферм такую опцию не предоставлял.