Но я всё ещё застряла на этом островке. Вагончик остановился у зрительских трибун, а тросы находятся слишком высоко, чтобы я могла дотянуться и забраться по ним к спасению. Да и сил у меня нет, а с раненой ногой и подавно.

И тут я замечаю, что вагончик начинает двигаться в мою сторону. Я не вижу, кто внутри — они ещё слишком далеко. Молюсь, чтобы это был не кто-то из стражи Некрополиса, пришедший добить меня. На всякий случай пытаюсь вызвать магию, но я полностью выжата. Мне нечего больше отдать.

Единственное, что я могу сделать, чтобы защитить себя — схватить меч, лежащий рядом, и ждать, кто выйдет из кабины.

Дверь открывается, и сдерживаемые слёзы тут же заливают моё лицо.

— Никс! — всхлипываю я с облегчением.

Никс мчится ко мне, его мечи за спиной скрещены, в глазах пылает ярость, а лицо перепачкано кровью. Я даже не решаюсь спросить, его ли она. Он подхватывает меня на руки, прижимает к груди и уверенной поступью направляется обратно.

— Уведу тебя отсюда, — говорит он, когда вагончик начинает подниматься.

— Ты пришёл за мной… — шепчу я. Магия иссякает, боль и потеря крови начинают сказываться. Глаза закрываются сами собой, а живот сжимается от раскачивания кабины.

— Чёрт, — цедит Никс и осторожно опускает меня на пол.

Мы останавливаемся.

— Что случилось?

— Они пытаются перерезать тросы, — он распахивает дверь и всматривается вверх, на толстые чёрные кабели. — Ты сможешь удержаться на мне?

— Что?.. — моя голова кружится, зрение расплывается.

Никс опускается передо мной на корточки, берёт моё лицо в ладони и заставляет мои мутные глаза встретиться с его взглядом.

— Шэй, ты должна забраться ко мне на спину и держаться изо всех сил. Ты понимаешь?

Я киваю, но голова кажется свинцовой.

— Проклятье… Шэй, держись, слышишь? — он мягко похлопывает меня по щеке. — Не отключайся. Если мы останемся тут, то рухнем в лаву. А мне как-то не хочется проверять, выживу ли я после этого.

— Я справлюсь, — шепчу я, — я смогу.

Никс помогает мне встать на ноги и опускается на одно колено, чтобы я могла обвить руками его шею и обхватить ногами его торс. Я вскрикиваю, когда моя раненая нога касается его тела. Удержать её в таком положении не получается, поэтому она бессильно свисает рядом с его ногой, когда он поднимается.

Вагончик резко раскачивается, и я срываюсь с его спины, ударяясь о стену. Последняя искра надежды на побег начинает угасать. Моя нижняя губа дрожит.

— Нам не выбраться, да? — шепчу я.

Никс берёт моё лицо в ладони.

— Даже не думай сдаваться, Китарни.

— Я не смогу держаться… У меня просто нет сил, Никс.

Он смахивает слезу с моей щеки и склоняет голову.

— Я знаю.

— Для меня уже нет надежды, — говорю я, осознавая, что если я не смогу выбраться, то Никс ещё может. — Ты всё ещё можешь спастись.

— Я тебя не ос…

— Иди, — мягко перебиваю его. — Всё хорошо.

— Нравится тебе это или нет, но ты теперь одна из нас, — качает головой Никс и выдавливает слабую улыбку. — А своих мы не бросаем.

Мучительные крики доносятся с деревянной платформы, к которой должна пристыковаться наша кабина. Мы с Никсом смотрим в окна и видим, как двух троллей, управляющих подъёмником, терзают медведи, полностью состоящие из воды. Остальные двое корчатся на земле, издавая душераздирающие вопли, царапая свои тела, будто что-то разрывает их изнутри.

Эрис добирается до панели управления и оживляет подъёмник, возвращая нас в безопасное место. Спустя считанные секунды мы причаливаем, и Никс помогает мне выйти. Моя левая штанина пропитана кровью, и я не могу стоять самостоятельно, поэтому он снова подхватывает меня на руки и бросается в бег по туннелю.

Истощение, наконец, берёт верх, и я больше не могу держать глаза открытыми. Уткнувшись в грудь Никса, прислушиваясь к ровному биению его сердца, я теряю сознание, позволяя тьме поглотить меня.

Глава 17

— В душ, — голос Эрис звучит встревоженно, и я медленно приоткрываю глаза, когда Никс укладывает меня на кафельный пол незнакомой мне душевой.

— Дальше я сама.

— Эрис…

— Вон! — рявкает гидра, и я слышу, как с грохотом захлопывается дверь.

— Эрис? — шепчу я, с трудом удерживая веки, хотя всё моё тело умоляет об одном — уснуть.

Она стремительно приближается ко мне и аккуратно усаживает так, чтобы я сидела прямо, опираясь на холодную стену. В её жёстких синих глазах читается решимость, когда она опускается передо мной на корточки.