– Нет. Он не может позволить себе быть напрямую связанным с исчезновением Джины. Он пошлет за ней своих людей.

– Чтобы убить ее? – спросил Джайлз.

– Нет, чтобы вернуть меня к Нику. Ник сам захочет меня убить, – перебила его Джина.

Ее глаза встретились с шоколадно-карими глазами мужчины, который теперь был ее лидером. Она чувствовала комфорт и силу, исходящие от него через невидимую связь.

– И откуда ты это знаешь, малышка? – мягко спросил Берн.

– Потому что он мне сказал. По меньшей мере миллион раз. «Если ты когда-нибудь посмеешь покинуть меня, Джина, я голыми руками вырву жизнь из твоей жалкой шеи».

Спокойный взгляд Берна и его сила придали ей силы произнести эти слова, не свернувшись калачиком на полу и не зарыдав. Это и слова, которые прошептались в ее голове.

«Он больше никогда не причинит нам вреда».

Да, похоже, ее медведица проснулась, и в этот момент не была счастливой обитательницей лагеря.

Джайлз поднял ее со стула и посадил к себе на колени.

«Мне нужно обнять тебя, милая Джина».

«Спасибо», – ответила она.

– Удвойте охрану дома Джайлза и увеличьте количество городских патрулей, – сказал Берн Гансу.

– Слушаюсь, сэр, – ответил Ганс.

– Ну, хватит этих тяжелых разговоров. Мы должны отпраздновать спаривание! Давайте все пойдем в гостиную и выпьем. Я знаю, что мне бы не помешал один стаканчик, и моя дорогая Дженна приготовила нам замечательный ужин.

***

Перед тем как присоединиться к друзьям, Джина и Джайлз проскользнули в кабинет Берна и позвонили в больницу милосердия. Голос Глории был хриплым и срывающимся, когда она робко ответила.

– Алло?

– О боже, Глория, я только что узнала, что случилось. С тобой все в порядке? – спросила Джина.

Глория вздохнула.

– Буду жить. Я рада слышать твой голос. Ник тебя не нашел?

– Мы думаем, что нашел, но я защищена. Держись за свои трусики, я спарилась с медведем, – сказала Джина.

Глория рассмеялась, а потом застонала.

– Не делай этого! Смеяться больно. Ты, должно быть, издеваешься надо мной. Правда?

– Правда. Я хочу послать кого-нибудь из клана, чтобы он забрал тебя и привез сюда. Ты будешь в безопасности. Ты приедешь?

– Зайка! Я умираю от желания выбраться из этой адской дыры. И мне не терпится увидеть тебя и познакомиться с твоим медведем.

– О’кей. – Джина замолчала и прикрыла трубку рукой. – А когда они будут там? – спросила она у Джайлза.

– Завтра, – ответил он.

– Они прибудут завтра, чтобы забрать тебя. Главным будет Ганс Грубер.

– Договорились. Он тоже медведь? – спросила Глория.

– Да, – ответила Джина. – Это нормально?

– Конечно, он симпатичный?

Джина рассмеялась.

– На самом деле да, шлюха ты этакая.

– О боже. Не могу дождаться.

– Люблю тебя.

– Люблю тебя тоже.

Джина повесила трубку, чувствуя себя так, словно с ее плеч свалился тяжелый груз.

Она действительно наслаждалась вечером, который они провели в доме Дженны и Берна. Наконец-то у нее появился шанс по-настоящему узнать людей, которые были близки Джайлзу, и они были удивительно эклектичной смесью. Джина уже поняла, что Дженна была неуемной и непочтительной. Она мчалась по жизни, как бык в посудной лавке. Тебе никогда не придется задаваться вопросом, в каких ты с Дженной отношениях, потому что она скажет тебе, в недвусмысленных выражениях.

Элизабет немного удивляла. Тот факт, что она и Дженна были такими хорошими друзьями, был еще более удивительным, потому что две женщины не могли быть более разными. Они были не только физическими противоположностями, Дженна была высокой и чувственной, в то время как Лиз едва достигала пяти футов, и поэтому миниатюрная Джина удивлялась, как большой Мартин умудрялся не сломать ее… они были полярными противоположностями. Лиз была чрезвычайно умна, но спокойна, с мрачным, язвительным чувством юмора. Она откинулась на спинку стула и позволила всему происходить вокруг нее, лишь изредка комментируя происходящее. Но когда она это делала… господи, эта женщина могла простебать все.

Мартин и Берн внешне были очень похожи. Очень сдержанные и, возможно, немного эмоционально отстраненные, но все это было притворством. Когда они смотрели на свои пары, маски падали, и можно было увидеть любовь, сияющую в их глазах. Мартин все еще был колючим, но у Джины сложилось впечатление, что Берн держал себя в руках по необходимости. Он любил всех, кто его окружал, но он был также и их лидером. Это была тонкая грань, по которой можно было идти.

Ганса было трудно понять. Один момент беззаботный и дразнящий. Следующий, казалось, затерялся в своем собственном мире. Она не думала, что остальные заметили это, но что-то беспокоило медведя. Надо будет потом спросить об этом Джайлза. Ей нравилось смотреть, как группа шутит и смеется вместе. Даже генерал участвовал в этих перепалках. Угрожая вызвать рейнджеров на своего зятя, если тот переступит черту.