Пятеро скованных длинной цепью рабов волокли через болото большой плот; их подгоняли четверо аскари. На плоту были укреплены две шестифутовые треноги, поддерживающие перекладину, под которой стояли две босые полуголые девушки. Руки их были подняты над головами, тонкие запястья скованы наручниками и пристегнуты к перекладине, лодыжки и шеи были обвиты бусами из белых раковин, бедра обмотаны узкими лоскутами репса.

— Эй! — крикнул я и подался вперед, насколько позволяла цепь.

— Господин! — воскликнула белокурая дикарка.

Обе девчонки были светловолосы и голубоглазы, груди их были обнажены. Очевидно, девушек подобрали с единственной целью — оттенить красоту темнокожей Тенде.

— Нас с Саси выставили на продажу! — торопливо выкрикнула девушка. — И сразу забрали!

— А где Саси?

— Молчать! — Один из аскари нацелил мне в грудь копье.

— Ее купил хозяин таверны из Шенди, по имени Филимби, — крикнула в ответ девушка.

Разозленный аскари забрался на плот. Рабыня в страхе потупила взгляд. Перебросив копье в левую руку, аскари дважды наотмашь ударил ее по лицу. Из уголка рта девушки потекла струйка крови. Стоявший рядом со мной надсмотрщик ткнул меня щитом в грудь, и я полетел в воду, где получил еще четыре удара древком копья. Я поднялся на ноги, холодея от бешенства и злобно мотая головой. Подбежали еще несколько аскари. Тем временем воин, наказавший светловолосую рабыню за непослушание, ткнул ей в зубы плеть. Теперь девушке не проронить ни слова: если она выронит плеть, ее изобьют до полусмерти.

Плот медленно проплывал мимо нас. Невольница не осмелилась оглянуться. Невидящим взглядом она смотрела прямо перед собой, стиснув в зубах плеть. Но вторая рабыня все-таки обернулась. Наверное, ей показалось странным, что у закованного в цепи каторжника висит на груди золотое ожерелье. Судя по светлым волосам и коже девушки, ее тоже похитили с Земли.

— Грузи грязь, чего задумался! — прикрикнул на меня аскари.

Я полагал, что Саси не сразу попадется, но ошибся. Обеих девушек схватили и продали как рабынь. Что ж, покупателям повезло. Саси оказалась у Филимби, владельца паговой таверны (мне доводилось о нем слышать), а блондинка попала к Биле Хуруме, который специально подыскивал парочку белокожих и белокурых рабынь в подарок Тенде.

— Работай! — повторил аскари с угрозой в голосе.

На плоту, кроме девушек, помещался сундук с дарами для Тенде; Айари, который лез из кожи вон, чтобы установить хорошие отношения с аскари, уже разнюхал, что там были ткани, драгоценности, золотые монеты, косметика и благовония. Все, вместе взятое, говорило не только о щедрости Билы Хурумы, но и о его дипломатической мудрости. Получив в подарок только двух полуголых рабынь, Тенде могла обидеться.

Древко копья с треском опустилось на мое плечо.

— Работай! — проревел аскари.

— Отстань, — проворчал я и погрузил лопату в ил.

— Ты тоже! — приказал аскари человеку в другом конце цепочки — Давай копай!

Высокий широкоплечий мужчина смерил стражника презрительным взглядом и отвернулся. Аскари несколько раз ударил его в грудь, и тот принялся копать, не удостоив надсмотрщика ответом.

Это был Кису — бывший предводитель мятежников Укунгу.

Когда аскари отошли на несколько шагов, я сказал Айари:

— Передай Кису, что я приветствую его. Мы подались вперед; цепь натянулась. Айари что-то сказал Кису, тот поднял голову и с презрением глянул на меня.

— Я передал Кису твое приветствие, — сказал мне Айари по-гориански

— Но он не ответил.

— Разумеется, — кивнул Айари. — Он же мфалме Укунгу. Он не разговаривает с простыми людьми

— Скажи ему, что он больше не мфалме Укунгу. Он низложен. Если в Укунгу и есть мфалме, то это мудрый и благородный Аибу. Аибу, как верховный вождь Укунгу, наверняка станет наместником Билы Хурумы.

— Держи лопату наготове, — шепотом предупредил меня Айари.

— Понял.

Но Кису, услышав то, что перевел ему Айари, вопреки моим ожиданиям, не набросился на меня. Он замер и устремил на меня гневный взгляд. Он умел владеть собой.

— Скажи ему, что я хочу поговорить с ним. Если он мфалме Укунгу, он может удостоить меня такой чести. Айари не без удовольствия перевел мои слова Кису. Тот снова сдержался и, отвернувшись, принялся копать.

— Тогда передай ему, — продолжал я, — что его убар, Била Хурума, не отказывается беседовать с простолюдинами. Скажи, что истинный мфалме выслушивает каждого и каждому отвечает.