— Я никогда ничего не забываю, ван Пинаар. Блейз и Пеннифезер не увидят рассвета. А вы лучше займитесь тем, что вам нужно сделать.

Модеста увидела, как от дома отъехал грузовик, а Мескита заступил на дежурство. На плече у него была бельгийская автоматическая винтовка. После исхода надсмотрщиков в доме установилась тишина. Двое из них понесли к гаражу носилки, на которых под одеялом угадывалось человеческое тело. Модести недовольно прикусила губу. Она сильно страдала от собственной нерешительности. Впрочем, это не была нерешительность человека, сбитого с толку. Сейчас выбор верного решения зависел от учета многих факторов, часть которых она не знала и не могла вычислить. Главное — угадать намерения Шанса. Если она выступит сейчас, может оказаться, что она напрасно поторопилась, если она промедлит, то может упустить благоприятный момент. Оставалось думать и гадать, как себя вести. Неверный расчет означал верную гибель. Она посмотрела на небо. Полчаса до захода солнца. Здесь в экваториальных широтах солнце садится быстро. Короче, лучше немножко повременить.

Она подумала о Джайлзе. Что означал его возглас в коридоре: «Идиоты, я не позволю, чтобы она умерла». Потом он замолчал, странно хмыкнув. Потом что-то произнес Шанс и рассмеялся Джако.

Они подошли к ее двери. Заскрежетал ключ, и дверь распахнулась. В проеме возник Джако с пистолетом. За ним, у противоположной стены она увидела Шанса, который, ухватив Джайлза за волосы одной рукой, другой приставил к его горлу нож.

Джако махнул рукой с пистолетом и сказал ей:

— Вперед.

Он сделал шаг в сторону. Модести вышла из комнаты, не сводя глаз с Шанса. Она вздрогнула, когда увидела, что в руке у него был один из ножей Вилли. Шанс прямо-таки сиял, как человек, дорвавшийся до власти. Он ослепительно улыбнулся Модести и произнес:

— Облачились в рабочую одежду? Отлично. Хотелось бы знать, так ли уж сильно подействовали лекарства, которыми угощал вас Брунель. Ладно, это неважно. Даже лучше, если вы в хорошей форме. Тогда вы в полной мере сумеете оценить то, что мы для вас приготовили. Прошу руки на голову и без фокусов. Лицом к стене и замереть. Одно лишнее движение — и доктору Пеннифезеру будет сделана быстрая трахеотомия. Ну-ка, Джако, обыщи ее.

Джако проявил немало стараний и, тщательно ощупав все уголки одежды Модести, наконец буркнул: «Порядок».

— Сейчас мы спускаемся и выходим из дома, — сообщил Шанс. — Через столовую. Сначала вы, затем Джако с пушкой за ним я с доктором. Понятно?

Модести кивнула.

— Тогда вперед.

Когда Модести сделала первый шаг, Пеннифезер произнес сдавленным голосом:

— Неужели до вас не дошло, Шанс, что эта девушка умрет, если я сейчас ее не прооперирую? — Модести заметила, что, хотя ступни его были по-прежнему обмотаны тряпками, он уже не выглядел таким изможденным. Сейчас его лицо искажала ярость.

— Я уже это слышал, приятель, — отозвался Шанс и прижал острие ножа к горлу Джайлза так, что показалась капелька крови. Прошу вперед.

— Нет, она моя пациентка!

— Какая там пациентка, когда вы уже доживаете на этом свете последние минуты, — усмехнулся Шанс. — Право, Пеннифезер, мне даже жалко с вами расставаться. Ладно, хватит болтать, вперед, пока ваша подруга не получила пулю в печенку.

Пеннифезер помолчал секунду-другую, потом сказал с невыразимой горечью:

— Какая вы редкая сволочь, Шанс!

Они спустились по лестнице, пересекли столовую и вышли через распахнутое высокое окно. Джако сохранял дистанцию в три шага, держа Модести под прицелом пистолета. Шанс вел Пеннифезера, отставая от первой пары на десять шагов. Они прошли по заднему двору, направляясь к акациям, где и стояла клетка Озимандиаса. Ее обитатель мирно спал на ложе из сухой травы в клетке поменьше, которая находилась посреди большой клетки. Она тоже была круглой и у нее имелась дверца, которая открывалась и закрывалась с помощью шкива и цепи, чтобы Озимандиаса можно было там запирать и чистить главную клетку.

Дверь главной клетки была открыта.

— Милости прошу, — сказал Джако.

Модести застыла. Если Шанс принял решение, то имело смысл попробовать оказать сопротивление сейчас, пока еще есть возможность. Так или иначе, это все равно лучше, чем оказаться запертой в клетке с глазу на глаз с гориллой.

— А ну-ка живо в клетку! — рявкнул Шанс. — Иначе я начинаю отрезать куски от Пеннифезера. Кусок за каждые пять секунд промедления.

Неужели они затеяли это всерьез? Или просто продолжают методику Брунеля? Модести повернула голову. В трех шагах от нее застыл Джако, готовый нажать на спуск. Шанс сказал:

— Я начинаю.

Модести вошла в клетку, обернулась и увидела, что Джако взял за руку Пеннифезера и пихнул его в открытую дверь так, что тот чуть было не упал. Дверь с лязгом закрылась, Джако навесил оба замка.

Шанс весело рассмеялся, потянул за цепь и дверь внутренней клетки распахнулась. Озимандиас поднял голову, растерянно заморгал, потом медленно встал.

Модести спокойно, не суетясь, подошла к прутьям внешней клетки. В запасе имелось последнее средство выиграть несколько минут. Она хрипло произнесла: