Он вдруг замолчал и посмотрел на Лайвена.

– Но что может заставить их гнаться за вами, ваша милость?

– Я скажу тебе это, - ответил Лайвен.
– Но прежде скажи, точно ли ты уверен, что это именно "Быстрая звезда". Не ошибся ли ты, что именно она стояла рядом с вами в гавани?

Моряк оскорбился.

– Возьмите трубу и прочтите название сами, ваша милость. А что касается гавани, уж поверьте мне на слово, я могу отличить один корабль от другого. А уж этот тем более. Да вы возьмите трубу, и вам самим сразу станет ясно, такой корпус в сочетании с таким парусным вооружении не часто встретишь.

Лайвен не стал брать трубу. Он был уверен, что не понял бы разницы, даже если бы эти паруса были подняты над плотом, и решил поверить капитану на слово, как тот и просил.

– В той гавани был только один человек, который может пожелать догнать меня, - сказал Лайвен.
– И судя по всему, он этого пожелал.

Я говорю о том маге, которого я ранил в день отплытия.

У капитана вытянулось лицо. Он совершенно не был обрадован этим известием и кажется, предпочел бы сейчас нападение всех пиратов, промышляющих на океанских торговых путях.

– И что вы намеренны теперь делать, ваша милость?
– хмуро осведомился он.

Лайвен пристально посмотрел на него, угадывая его настроение.

– Когда мы войдем в туман?
– спросил он вместо ответа.

– На это нам понадобиться около трех часов.

– А когда выйдем из него?

Капитан пожал плечами.

– Один бог знает, ваша милость. Туман может продержаться до самой ночи. К тому времени они будут уже совсем близко, - он кивнул за корму.

– Вот и отлично. Если ты в тумане проведешь корабль мимо мелей, я обещаю, что когда мы выйдем на чистую воду этого судна за нами уже не будет.

Капитан недоверчиво посмотрел на него.

– Хорошо, ваша милость, - сказал он.
– Я не спрашиваю о том, как вы это сделаете...

– И правильно, - прервал его Лайвен.
– Скажи лучше, не найдется ли у тебя на корабле еще одного зеркала?

Тот покачал головой.

– У нас было только одно, ваша милость.

Лайвен кивнул.

– Я так и думал. Ладно, я обойдусь своим. А сейчас оставь меня. И скажи, что бы ни кто не заходил на корму, пока сам не разрешу.

Капитан вытаращил глаза.

– А рулевой, ваша милость?

Лайвен оглянулся на рулевого, немного помедлил, размышляя.

– Ладно, он пусть останется. Но пусть не отходит от румпеля ради его же пользы.

– Хорошо, ваша милость, - повторил капитан.
– Дай бог, что бы вы оказались правы.

Лайвен снова кивнул и отправился на корму. Он чуть было не оступился на крутом трапе, ни как не мог привыкнуть, что палуба гуляет под ногами. Под скрип каких-то канатов и легкое похлопывание парусов, которое говорило о недостаточной силе ветра, он поднялся на высокую корму и мимо рулевого прошел к самому фальшборту.

Он ни когда не мог понять, зачем корму у кораблей делают выше носа, и только сейчас смог оценить все преимущества такой постройки. От сюда рулевому было видно все, и то, что твориться впереди и того, кто нагоняет корабль сзади.

Последнее обстоятельство было особенно удобно для Лайвена. Он в последний раз кинул взгляд на медленно надвигающуюся стену тумана впереди и повернулся к преследователю.

Да, подумал он, они действительно к вечеру догонят нас... Интересно, что Владеющий громом собирается делать дальше. Он не мог так быстро оправиться от раны и снова прийти в боевую форму. Сейчас он даже надеться не может справиться со мной, и тогда совершенно не понятно, зачем он устроил эту погоню... Про него, впрочем, многое непонятно... Ладно, займемся, пожалуй, делом...

Лайвен медленно вынул меч из ножен. Рулевой с опаской покосился на него, казалось, взвешивая решения, бросить румпель и бежать прямо сейчас или немного подождать. Второе решение перевесило. Он только посмотрел вопросительно вниз на капитана, но тот показал ему, что все, мол, в порядке, стой, где стоишь.

Лайвен с силой воткнул меч перед собой в доски палубы. Он закрыл глаза и постоял немного, сосредоточиваясь, стараясь перестать обращать внимание на качку и непривычные во время колдовства морские звуки. Потом он нащупал рукоятку меча и ладонью правой руки накрыл маленькое зеркальце, вделанное в нее. Мельком он в который раз уже вспомнил с благодарностью Мать зеркал и тут знакомое ощущение волной прокатилось по рукам, сосредоточившись в кончиках пальцев. Тогда он снял ладонь с зеркала и коснулся его поверхности лишь тремя пальцами - больше на нем не умещалось...

Был туман. Такой густо, что палуба чужого судна не была видна вся. Различались только небольшой участок отсыревшего дощатого настила, толстое основание мачты и несколько канатов, казалось натянутых в бесконечность. Людей видно не было. Ветра тоже почти совсем не было, невидимые паруса полоскались где-то вверху. От туда доносились несколько голосов, видимо матросы что-то поправляли в снастях.

Несколько шагов вперед и из тумана проявилась рубка. Внезапно в ней открылась дверь и вышедший из нее человек целенаправленно проследовал прямо в белесую тьму. Некоторой время слышались его шаги, потом он видимо поднялся по трапу и из тумана донесся его голос. Говоривший произнес несколько слов, среди которых были различимы морские термины. Кажется, он справлялся о скорости хода, глубине, которую показал лот при последних измерениях и о каких-то гротах и бизанях. На свои вопросы он получил четкие ответы, которые видимо его удовлетворили. Потом он спросил о курсе - это можно было слышать отчетливо - о том, когда прошли последнюю обозначенную на карте мель и когда будет следующая. Ему ответили, что последнюю миновали пол часа назад, а следующая скорей всего будет, когда туман уже кончится.