Крем-ликер оказался и вправду хорош. Хоть каждый день к начальству на ковер ходи!

– - И на этом процессе двум священникам разрешенной законом Церкви будут предъявлены по сути политические обвинения? Антигосударственная деятельность, призывы к свержению?.. Между прочим, первый такой процесс с 1979 года. Тогда судили отца Дмитрия Дудко. Это еще при Советах было. Возобновляем традицию? Кентавры есть, диссидентов не хватает?

– - Гм-м...

Про отца Дмитрия Дудко я вспомнила вовремя. Точнее, вовремя перечитала учебник.

– - Но, уважаемая Эра Игнатьевна! Патриарх, между нами, не возражает!

– - Наш не возражает, -- охотно согласилась я.
– - А Иерусалимский? Вот вы знаете, что Ватикан готовит специальное заявление по нашему процессу?

Прессу читать и вправду полезно. Конечно, в нашем городе ни киевской, ни московской не купишь, да и по "ящику" сплошь местные станции вещают, но никто ведь не мешает заглянуть в Интернет!

Никанор Семенович покраснел, потемнел, но сдаваться не собирался.

– - Тем более! Тем более, Эра Игнатьевна! Поэтому дело и поручили вам, чтобы, так сказать, комар носа не подточил. У вас же есть полная "сознанка"! Да я бы на вашем месте...

– - "Сознанка" есть, -- весьма невежливо перебила я. Вспомнилось бледное, недвижное лицо отца Александра.
– - Подследственный Егоров сообщит на суде, что произошел конец света. А подследственный Рюмин затеет дискуссию по поводу духоборца Македония и Иоанна Дамаскина. И вместо политики получим типичный идеологический процесс.

– - Гм-м... Гм-м... Конец света, говорите? А может, он того, фик-фок, ваш Егоров?

– - Наш!
– - чарующе улыбнулась я.

И настал черед думать начальству. В общем, я его понимала. Точнее, не его, а нашу мэрию. Не первый случай, и не второй. С православными священниками все-таки легче, это вам не раввины!.. Одного упрямого беднягу-рэбе таки заперли на Сабурову дачу, Талмуд Наполеонам растолковывать. Власть предержащим шутить надоело, вот и решили отыграться -- дабы неповадно было. В результате получили очередной Исход и периодические вопли общин из-за бугра. А Патриарх наш... Бог ему судья, девяносто два года, его еще коммунисты на престол сажали.

Потемневший лик начальства принялся светлеть, глазки мигнули, улыбка вновь расцвела.

– - Ну и ладно! Подумаем, помозгуем... Вы с болваном моим сегодня виделись?

Бедный дуб! За что его так?

– - Со следователем Изюмским я раскланялась в коридоре. Он куда-то спешил...

– - А он на вас жалуется, Эра Игнатьевна!

Ну еще бы! Впрочем, улыбка никуда не делась, даже стала шире.

– - Говорит, такая видная дама...

– - Он так не говорит!
– - не выдержала я, и мы оба рассмеялись.

– - Ну да, ну да, конечно! Говорит, такой клевый, извините, бабец, фигуристый, еще раз извините, сисястый, а на мужиков рычит. И даже кидается.

При сих словах начальство изволило облизнуться. Эдак снисходительно.

Зря это он.

– - А с вами, козлами, иначе нельзя, -- охотно разъяснила я.
– - Если на вас не рычать, нагнете прямо в кабинете и по очереди трахать будете. А следователю Изюмскому передайте, будьте добры, что если будет еще языком трепать, я ему его оторву. Вместе с яйцами. Это больно, поверьте мне...

...Да, говорят, больно. Во всяком случае, тот скотина-лейтенант, что подъехал ко мне в первый день, как меня доставили в колонию, провалялся в госпитале полгода. Он в госпитале, я -- в БУРе. И руку, гады, сломали, до сих пор к непогоде ноет. Ничего, за такое не жалко...

Плохо! Не уследила за голосом. За лицом, кажется, тоже.

– - Эра Игнатьевна, да что с вами? Я же шутил! Я пошутил, вы пошутили...

Да, сорвалась! Очень плохо. Чаще Лойолу читать надо.

– - Какие будут указания, Никанор Семенович?

– - Указания, указания...
– - начальство вздохнуло.
– - Мы же с вами, можно сказать, мирно беседуем. Неформально...

– - По душам? Как с подследственной?

На этот раз тон был избран нужный, и мы вновь рассмеялись, восстановив мир, дружбу и полное взаимопонимание.

– - Без всяких указаний... Загляните к моему болвану, Эра Игнатьевна! Что-то не ладится у него с душегубом этим. Раз помогли, помогите уж и во второй!

Все стало ясно. Для того и приглашали. Для того и про священников речь вели. Чтоб не зазнавалась. Ладно, загляну.