Ничего, ничего... Посчитаем до десяти. Что-то часто приходится этим заниматься!

– - А как вам, позвольте спросить, обрисовали ваше задание? В смысле, э-э-э, работу?

Изумленный взгляд серых глаз. Да, глаза что надо, век бы смотрела, не отворачивалась...

– - Но... Мне объяснили, что фонд Сороса открыл н-несколько новых тем, в том числе по кризисным культам, на примере вашего города. Д-действительно, материал уникальный! Я подал заявку, и вот... Мне сказали, что здесь есть два специалиста: вы и г-господин Молитвин...

"А вот те два!" -- подумал Мюллер. Если все это -- шутка Девятого, то она явно удалась.

– - А что вы понимаете под кризисными культами, Игорь?

"Что такое?" -- спрашивать нельзя. Все-таки я -- тоже "специалист".

– - Хороший вопрос!
– - краешки ярких губ дрогнули.
– - В т-точку! Я понимаю так: к-кризисные культы возникают в экстремальных условиях, когда об-бычная система ценностей перестает существовать или становится непродуктивной. Вот, например, культ "карго"...

Узнавать о культе "карго" было интересно (надо же, грузовозам поклонялись!); а еще приятнее было просто слушать его голос. Негромкий, теплый... И вдруг я начала понимать: случилось кое-что пострашнее приезда наивного фольклориста в наш Ад. Я встретила свежего человека. Симпатичного человека. Умного. Не "сотрудника", не жорика, не наркомана... Окстись, девка, с ума не сходи!

– - К тому же, как я выяснил, у вас этим д-давно занимаются. Начали еще до в-всего этого ужаса. Здесь работал Институт Прикладной Мифологии... наверное, с-слыхали?

Слыхала! Ох, слыхала! НИИПриМ, он же -- N 7. Тот самый, где рвануло. Лаборатория МИР, до которой еще никто не смог докопаться. Ни в переносном смысле, ни в прямом. Кратер -- метров двести в диаметре. До сих пор трава не растет...

– - Ведь господин Молитвин -- из лаборатории МИР, если я не ошибаюсь? Это зд-дорово, у нас думали, что там все погибли! Вы знаете, портрет Иеронима Павловича -- это б-было первое, что я увидел, когда впервые зашел к нам на кафедру. То есть, на мою будущую к-кафедру...

...Представилось: пропитая рожа угрюмо глядит из золоченой рамы. В деснице вобла, в шуйце -- початая бутылка пива.

– - Хорошо!
– - легко согласилась я.
– - Как только господин Молитвин появится, я вас немедленно познакомлю. А, может, все-таки по пятьдесят грамм? "Арарата"?

К сердцу мужчины надо добираться через желудок. А через рюмку куда? Ой, дура ты, Эрка, дура!

Коньяк тяжело плескался в граненом хрустале. Игорь вздохнул, вновь развел руками:

– - Н-ну разве что за погибель теории Семенова-Зусера. Да расточатся врази!

С большим удовольствием я хлебнула бы за знакомство, но... И это годится.

– - Аминь!

Чокаться не стали. Я вдруг представила старую накрашенную бабу, тянущуюся с рюмкой через стол... Бр-р-р!

– - Значит, думаете опровергнуть Основную теорию?

Приятно поддерживать светский разговор. Два ученых мужа... То есть не совсем, но где-то рядом.

– - Мечтаю!
– - на сей раз он не улыбался.
– - Из-за этой к-клятой теории мне, собственно, и докторскую в Минске зарезали. Авось, наберу материала...

И тут я поняла. Он ничего не видел. Ни-че-го! Для него Объект -- что-то вроде индо-арьев. Кентавра ему продемонстрировать, что ли? Нет, не заметит, нужно пару дней...

– - Хотите, фокус покажу? Прямо сейчас?

Я огляделась по сторонам. Стекло разбить? Еще за буйную посчитает! Взгляд скользнул по брошенной на диван сумочке. Ага!

Я достала помаду, и мы прошествовали на кухню. Игорь с интересом поглядел на желтые разводы по потолку -- неизбежные последствия недавнего потопа. Ну, про это потом...

– - Помада, -- начала я не без торжественности.
– - Она мажется.

Для убедительности я провела черту прямо по кафелю. Игорь задумался, затем кивнул:

– - Согласен. Это -- п-помада. Она материальна, и она ост-тавляет след.

– - А теперь вы. Изобразите что-нибудь.

На миг он заколебался, но затем в серых глазах сверкнул вызов. Приняв из моих рук инструмент, Игорь провел рукой резкую неровную линию. Раз! Волнистая черта. Два! Что-то треугольное... Да это же парус! Неплохо!