Эмир Инанч спросил у Хюсамеддина*:

______________

* Хюсамеддин - политический деятель и полководец времен суптана Тогрула III и Кызыл-Арслана, сыграл большую роль в политической жизни Азербайджана. (Примечание автора.)

– Кто живет в этом доме?

Хюсамеддин почтительно склонил голову.

– В этом доме живет знаменитая поэтесса Мехсети-ханум.

– А кто поет?

– Сама Мехсети-ханум. Она обучает музыке и пению девушек наших горожан. Безнравственная женщина. Это та самая особа, на которую месяц назад вам пожаловался наш уважаемый хатиб.

Слова Хюсамеддина были прерваны пением Мехсети-ханум:

В одной руке - коран, в другой - бокал лучистый.

Мы тянемся к грехам, а после к жизни чистой.

Ни в чем мы не тверды, никто из нас - увы

Ни конченый гяур, ни мусульманин истый*.

______________

* Здесь и дальше перевод стихов В. Кафарова.

Едва она умолкла, раздались восторженные возгласы:

– Великолепно!

– Хвала тебе!

Это крикнули Фахреддин и Ильяс.

Толпа вслед за ними зашумела, закричала: "Яша!.. Яша!.."* Хатиб, дернув поводья мула, подъехал к эмиру Инанчу.

______________

* Я ш а - восклицание, выражающее восторг; буквально - живи, здравствуй.

– Вероотступница, негодница! Надо избавить от нее гянджинцев!

В этот момент в окне показалась сама Мехсети-ханум. Она хотела поблагодарить восторженных слушателей.

Это была пожилая, уже седеющая женщина, хотя глаза ее светились по-молодому весело и приветливо.

Даже мюриды хатиба вытянули шеи, желая лучше рассмотреть знаменитую поэтессу, сердце которой по праву считалось сокровищницей многих сотен прекрасных рубай.

Видя это, хатиб приказал мюридам:

– Кидайте камни! Разнесите до основания это гнездо распутства!

Окно захлопнулось - словно солнце зашло за тучу. Звуки уда и пения сменил грохот камней, которые полетели в окна и стены дома. Однако гянджинцы, оказавшиеся свидетелями этого зверства хатиба и эмира, не остались равнодушными наблюдателями. Набросившись на мюридов хатиба, они оттеснили их от дома Мехсети-ханум. Многие мюриды были убиты и ранены. Сам хатиб избежал мести народа лишь благодаря тому, что поспешил укрыться во дворце эмира.

Три дня спустя Ильяс и Фахреддин встретились на улице Пир-Османа. Фахреддин крепко пожал руку Ильяса.

– Все так, как мы и думали!
– радостно сказал он.
– Народ ненавидит эмира Инанча. Но есть одна проблема.

– Какая?

– Необходимо помешать новой мобилизации, объявленной атабеком Муххамедом.

– Это касается не только нашей Гянджи. Надо сделать так, чтобы воспротивился весь Азербайджан. Мы, аранцы, можем не внять приказу атабека, но он все равно мобилизует Южный

Азербайджан.

Фахреддин покачал головой.

– Я с тобой не согласен. Северный Азербайджан всегда выполнял роль предводителя. Столица салтаната находится в Хамадане, поэтому вся тяжесть гнета власти атабека падает на Южный Азербайджан. Если мы начнем, они смогут быстро присоединиться к нам. Для этого нужно, чтобы весть о начавшемся восстании на севере сразу же распространилась по Южному Азербайджану. Более благоприятного момента для выступления нам не найти.

Ильяс на мгновение задумался.

– Ты прав, момент очень удобный, - сказал он.
– Но, пока восстание не имеет большой и четкой цели, пока народ не нацелен на выполнение политических задач, говорить о всеобщем выступлении преждевременно. Кроме того, восстание должно опираться на вооруженную силу. Пока такой силы нет, поднимать безоружный народ против правительства неразумно. Что касается восстания в Южном Азербайджане, тут следует быть особенно осторожным, потому что атабеки с помощью персидских и иракских войск могут в течение нескольких дней превратить Южный Азербайджан в руины. Ответь мне, если это случится, будет у тебя вооруженная сила, которая могла бы прийти на помощь нашим южным братьям?

Фахреддин задумался, затем со вздохом ответил:

– К сожалению, такой силы у нас сейчас нет. Но я создам ее, потому-то я и решил посвятить себя бранному искусству.

– Так и надо. Но оружие людей, у которых нет большой идеи, которые не обладают мышлением мудрых политиков, никогда не принесет победы. Для героизма требуется не только оружие, но и мудрость.

– У тебя есть друзья в Тебризе?
– поинтересовался Фахреддин.

– Есть Шамсаддин Ибн-Сулейман - наш молодой единомышленник. Я познакомлю тебя с ним.