* * *

Вернусь, однако, к ноябрьским событиям сорок первого года, к тому, как они отражены в "Красной звезде" за 28 ноября. В сводке Совинформбюро сказано: "...наши войска вели бои с противником на всех фронтах". В сообщениях наших корреспондентов об этих боях рассказано подробнее. Милецкий и Хирен пишут с Западного фронта: "Немцы по-прежнему стараются вырваться на ближайшие подступы к столице с севера и юга, не отказываясь, видимо, от замысла совершить глубокий обход Москвы... Наиболее ожесточенные бои происходили вчера на волоколамском и клинском направлениях. Они характерны более упорной обороной промежуточных рубежей, многочисленными контратаками, активными действиями наших автоматчиков и истребителей танков. Однако под напором превосходящих сил врага наши части после ожесточенных боев сдали ряд населенных пунктов..."

С Калининского фронта более обнадеживающий и, пожалуй, более конкретный репортаж Зотова: "Сегодня в 10.00 войска Калининского фронта перешли в наступление... Под прикрытием авиации и артиллерийского огня передовые подразделения Юшкевича вышли на противоположный берег реки Тьмы и завязали упорные бои внутри оборонительной полосы противника".

С тульского направления Трояновский телеграфирует: "В районе Тулы немцы предприняли несколько атак местного значения. Атаки отбиты..."

По-своему примечательна опубликованная в том же номере газеты относительно небольшая статейка "Мой фальшивый двойник".

Работал в "Красной звезде" военный журналист, в прошлом командир батареи, а до армии рабочий паренек из подмосковного депо Леонид Высокоостровский. Начал он войну батальонным комиссаром, закончил полковником. Среднего роста, с чуть впалыми щеками, по-девичьи стройный, был он, можно сказать, прирожденным спецкором, с острым пером, неуемной энергией.

За спиной у него был опыт финской войны. Он тогда работал с нами в газете "Героический поход", но там я с ним встречался не часто, реже, чем с кем-либо другим, - он почти безвыездно сидел в дивизиях и полках, посылая оттуда боевые корреспонденции. Поэтому в Отечественную войну ему не надо было начинать сначала. Как действовать спецкору в военных условиях, он знал уже по собственному опыту.

В первые дни войны Высокоостровский выехал на Северо-Западный фронт и сразу же в газету стал посылать свои репортажи, корреспонденции, статьи. Первая его корреспонденция, опубликованная в "Красной звезде" в июле сорок первого года, называлась "Стойкой пехоте танки не страшны". Она появилась очень кстати: в те дни не было более важной задачи на линии огня, чем бороться с "танкобоязнью" и уничтожать вражеские танки.

Запомнилась и другая его корреспонденция, опубликованная в то же время: "Совместные удары пехоты, авиации, артиллерии". Хотя речь шла о действиях в небольшом масштабе, приведших к освобождению лишь пяти населенных пунктов, автор справедливо увидел в маленькой победе зерно грядущих больших побед и к тому же полезный урок военного мастерства, проявленного в крайне неблагоприятных условиях.

Корреспонденции Высокоостровского первых месяцев войны примечательны не только своей точностью, насыщенностью фактами. Спецкор стремился извлекать из каждого боевого события поучительные выводы, информировать о случившемся так, чтобы это способствовало и укреплению духа, и повышению мастерства наших воинов. Разумеется, он был не одинок в этом стремлении, такова была линия всей "Красной звезды" в самые тяжелые периоды военных действий. Однако написанное Высокоостровским выделялось своим боевым накалом - будь то, к примеру, корреспонденция об управлении огнем в бою, очерк о ночных засадах, статья об участии саперов в наступлении, подготовленные на основе личных наблюдений.

Особенно тщательно разрабатывал Высокоостровский тему о снайперах. Они привлекали его своим стрелковым мастерством, которым он сам владел неплохо. О снайперском огне в обороне и наступлении. О маскировке, выборе цели, тактике их боевых действий, о прославленных снайперах фронта. Среди них у него было много друзей, он приходил, вернее приползал, на огневые позиции, своими глазами видел работу снайперов. И не упускал ни одной возможности, чтобы не сказать о них доброе слово.

В те же дни, когда горячее дыхание войны пронизывало, казалось бы, все кругом, наш спецкор находил время подготавливать и небольшие критические корреспонденции по вопросам внутриармейской жизни. Одна из них появилась под заголовком "Так ли надо присваивать звания фронтовикам?", другая называлась "Беспризорные курсы" и т. д. Продиктованные теми или иными интересами воинов, они к тому же напоминали всем без лишних слов о незыблемости законов и устоев нашей армейской службы, что, как нетрудно догадаться, имело тогда свой немалый резон.

Корреспонденции Высокоостровского были полны ненависти к фашистским извергам. Неизменно верный своей внешней сдержанности, даже некоторой суховатости тона, слога, автор искал выход своим чувствам не в опаляющих словах, а в фактах, документах, обнажающих омерзительную суть фашистов. Помню, какое множество писем получила "Красная звезда" с фронта и из тыла после опубликования его корреспонденции "Двуногие звери", о которой я уже рассказывал.

В октябре сорок первого года мы вызвали Высокоостровского в Москву с намерением перебросить его на одно из подмосковных направлений. Но как раз в это время из столицы стали вывозить детей. Нам тоже посоветовали отправить ребятишек работников редакции и типографии в глубь страны. Ребятишкам требовался надежный провожатый, а в редакции и без того мало людей. Подвернулся под руку Высокоостровский, и я сказал ему:

– Вы тоже отец, и вам, надеюсь, понятны чувства родителей, отправляющих куда-то в Сибирь малолетнего сынишку или дочку. Надо не только довезти их до места целыми и невредимыми, а и хорошо устроить там. Возлагается это на вас.

Мне было ясно, что даже временная командировка в тыл малоприятна для Высокоостровского, и потому я поспешил добавить:

– Это не столько мой приказ, сколько просьба коллектива "Красной звезды". Все у нас убеждены, что, если вы поедете с ребятами, за них можно не беспокоиться.