Тишина дрожала и в нем. Тишина - и никакой боли. Ничего нет.

Войта провел ладонью по лицу, лицо вспыхивало и тотчас леденело, это было не его, чужое лицо; он озирался, ничего не узнавая, хотя все стояло на своем месте. На столике у двери лежал свадебный букет. Смех?.. Нет, тихо. Он осознал, что держит подарок заводских ребят; взвесил сверточек на руке.

Поплелся в свой подвал; постоял перед дверью, держась за ручку, - усталый кашель, донесшийся из комнаты, прогнал его. Нет. Забрался в свой чуланчик, упал на стул, уставился через подвальное окно на скудный газон. Картинка с изображением истребителя, клещи, напильник, тиски - он трогал эти вещи, они холодили ему пальцы, зато были надежны, тверды, они не обманывали, не ускользали. Не думать об этом! Потом сорвал бечевку с подарочного свертка. Будильник, солидный кухонный будильник. В коробочке поменьше детская дудочка, под нею шуточный стишок, он едва разобрал слова в полутьме чулана. Сколько будильников починил он? Завел - ничего, покачал будильник - механизм прилежно затикал. Поставил на верстак. Тут и стой!

И только теперь - будто включили свет - понял все. Упал головой на стол, измазанный машинным маслом, смазкой, заваленный молоточками, гаечными ключами, и закрыл глаза.

Наверху, этажом выше, царствовала благородная тишина ковров; светлая комната плыла в дневном свете, подобная раковине.

Алеш валялся навзничь на тахте, бессильно разбросав руки и глядя в потолок. Потом поднял ноги и, упершись ладонями в бока, заработал мышцами икр. Он держал себя с естественной уверенностью друга дома и, казалось, вовсе не обращал внимания на Алену, ходившую по комнате в домашних туфлях.

Она остановилась у окна, грызя ногти.

– Послушай, может, перестанешь?

– И не подумаю, - спокойно ответил Алеш.

Однако он скоро опустил ноги, с удовольствием переводя дух; когда Алена прошла мимо, он опытным движением обхватил ее бедра. Она отбросила его руки.

Его недоумение было трогательным:

– В чем дело?

– Ни в чем. Поменьше вульгарности, сэр, - обрезала она его.
– Я замужняя женщина...

– Ах да!
– он хлопнул себя по лбу, кивнул.
– Да, да!

– И кроме того, я не в настроении.

– Сочувствую. Хотя и не понимаю причины.

– Причина, быть может, та, что я не так уж цинична, как ты думаешь.
– Она отвела со лба перепутанные волосы.
– Еще не стала такой...

– Наоборот!
– Он перевернулся на бок, оглядел ее с вызывающим выражением превосходства, которое она не выносила, и оскалил свои безупречные зубы. Дело куда хуже. Главное, не пытайся переделывать людей. Напрасный труд, кошечка. Ты для этого ужасно непоследовательна.

Алена словно и не слушала его; обессиленная, рухнула она в кресло, перебросила ногу на подлокотник, запрокинула голову. От этого выгнулась ее пышная грудь, волнистые волосы, отсвечивая медовым блеском, струились на ковер. Алена ковырнула ногтем обшивку ковра.

– Слыхал, как она?.. «Вы вели себя благородно...» - передразнила она мать.
– Фу! Ворона! И твой трепач папаша тоже...

– Подозреваю, что в их годы мы будем до странности походить на них.

– Ты - может быть, - вспыхнула она.
– А я - нет! Нет!

– А именно?
– с сомнением протянул он.

– Сбегу! Удеру! Мне тошно от всего этого, понял?

Добродушно расхохотавшись, он повалился на спину.

– Да разве это тебя отпустит! Ты без этого и жить не сможешь. Оно, видишь ли, въедается в кровь. Я тоже не могу, но я хоть не боюсь признаться! Стоп! быстро переменил он тон, когда Алена злобно передернулась.
– Поищем хотя бы более оригинальный повод к ссоре! Я сегодня очень тебе противен?

– Ужасно! И я просто не понимаю, почему не прогоняю тебя.

– А я тебе объясню: потому что все равно потом приплетешься... И сама это знаешь... Послушай... ты заметила, как наши предки спелись? Прямо голубки! Не первой свежести, однако для своих лет еще ничего. Особенно в полумраке. Колоссально! У них уже все слажено.

– Что ты имеешь в виду? И не можешь ли ты хоть на минуту прекратить свой идиотский смех?

Алеш постучал пальцем в стенку, оценивающе сказал:

– Домишко построен довольно солидно. У папочки твоего вкус был не так чтобы очень, зато деляга был...

– Как бы пан... того-с... того-с... не просчитался, - презрительно возразила Алена.

– Исключено, - возразил Алеш, копируя голос своего отца.
– Этого в его практике еще... того-с... не случалось. Видимо, он подумывает о двойной свадьбе. Со временем все, по-видимому, утрясется... И так далее. Ясно?

Алена возмущенно замотала головой:

– Совершенно неясно.

– Ах да! Забыл...
– Он утомленно улыбнулся ей, протянул руку, стал перебирать пальцами прядку ее волос.
– Пожалуй, мне лучше проститься, не мешать семейной идиллии? Понятно... Супруг в подвале... Возможно, он там мастерит семейный автомобиль. Педальный.