– Нет. Но я хвалю его,- пояснил философ,- за то, что он, будучи таким плохим музыкантом, все-таки продолжает играть, вместо того чтобы стать вором.

По карману и аппетит

– В котором часу следует обедать?
– спросили однажды Диогена

– Если ты богат, обедай когда хочешь; если же беден - когда можешь,был ответ мудреца.

Терпеливость

Однажды древнегреческий философ Аристотель шел по улице. Его остановил один болтливый человек и стал рассказывать множество всякого вздора, беспрерывно приговаривая:

– Не чудно ли?

– Это не так чудно,- ответил философ,- чудно то, что человек, имеющий две ноги, может стоять и терпеливо слушать твое пустословие.

Сила разума

Воинственный древнегреческий правитель Димитрий, взяв и разрушив город Мегару, спросил философа Стильпона, уроженца этого города, не было ли у него что-нибудь отнято.

Стильпон ответил:

– Нет, ничего. И это потому, что мудрость никогда не делается военной добычей.

Самое лучшее "лекарство"

Один человек, которому надоела сварливая жена, пришел к знаменитому врачу Абу Али ибн Сина (Авиценне).

– Скажи, пожалуйста, умру я или нет, если выпью отраву, приготовленную из ртути? Если нет, то найди мне такое лекарство, чтобы я мог избавиться от жены.

Абу Али ибн Сина внимательно выслушал просителя, посочувствовал ему и ответил:

– Лучшее в таком случае лекарство - развод...

Спроси - и будешь знать

Выдающегося средневекового философа Газали спросили:

– Каким образом ты так преуспел в знаниях?

– Я никогда не стыдился спрашивать,- ответил имам.

На равных условиях

Французский историк и писатель ХVIII-ХVIII вв. Бернар Фонтенель написал оперу, где, к негодованию ханжей, был выведен хор жрецов. Архиепископ Парижский потребовал исключить этот номер.

– Я не трогаю его священников, пусть и он не трогает моих,невозмутимо ответил Фонтенель.

Мат королю

Голландский философ-материалист Бенедикт Спиноза часто играл в шахматы со своим домохозяином. Однажды тот спросил Спинозу:

– Не могу понять, почему я так волнуюсь, когда проигрываю, в то время как вы после проигрыша остаетесь совершенно спокойным? Неужели вы так безучастны к игре?

– Отнюдь нет,- ответил Спиноза.- Когда кто-либо из нас двоих проигрывает, король в любом случае получает мат, а это всегда радует мое республиканское сердце.

Придворный и царь

Петр I, будучи при французском дворе, заметил одного придворного, который каждый день являлся в платье нового покроя.

– Должно быть, этот дворянин недоволен своим портным,- сказал о нем Петр.

Совет шута

Весьма посредственный художник поделился своим замыслом с Балакиревым (шутом Петра I):

– Я прикажу эти покои выбелить и потом распишу. Как ты это находишь?

– Лучше будет, если ты сперва эти стены разрисуешь, а уж потом их выбелишь.

Мнение шута

Однажды Петр I спросил о чем-то мнение Балакирева. Шут дал искренний, но не понравившийся царю ответ. Петр, рассердившись, приказал посадить его на гауптвахту. Вскоре царь, однако, убедился, что шут был прав, и приказал немедленно его освободить. Спустя некоторое время Петр захотел узнать мнение Балакирева по другому делу. Балакирев вместо ответа обратился к стоящим у дверей часовым:

– Голубчик, ведите меня скорей на гауптвахту!

Утерянное доверие

Однажды Балакирев, что было на него не похоже, молчал целый день. Какой-то придворный, хлопнув его по плечу, спросил:

– Что-то ты, Балакирев, нынче не шутишь?

– Э, братец, мои шутки до того довели, что мне и вовсе верить перестали. Кому ни скажу про тебя, например, что ты умный человек, все в один голос говорят: "Ты, Балакирев, шутишь".

Ошиблись

Однажды Вольтер высказывал свое мнение об одном человеке, весьма восхваляя его. Один из слушателей сказал Вольтеру, что именно этот человек недавно говорил о нем плохо.

Улыбаясь, великий писатель ответил:

– По всей видимости, мы оба ошиблись.

Единственные

Во время пребывания Вольтера при дворе прусского короля Фридриха II последний как-то предложил великому писателю совершить прогулку по озеру. Вольтер согласился было, но, увидев, что лодка протекает, выскочил на берег.

Король рассмеялся:

– О, вы очень боитесь за свою жизнь! А я вот не боюсь.

– Это понятно,- ответил философ,- королей на свете много, а Вольтер один.