Потом, утолив первый голод страсти, они лежали, обнявшись, и разговаривали — в точности как прежде. Мэдди рассказывала Николасу о Диане и Джеффри и о том, как она вновь училась ощипывать цыплят. А он говорил ей о Хазелдауне и о своих детях Мэдди всегда интересовалась их судьбой и была рада узнать, что дочь Николаев вышла замуж и родила ему внука, младший сын с радостью служит, в армии, а старший сын и наследник стал, замечательным агрономом.

Мадлен задремала, положив голову на плечо любимого, как вдруг он сказал:

— Когда мы поженимся?

Она подняла голову и заглянула ему в глаза:

— Тебе вовсе не обязательно жениться на мне. Учитывая мое прошлое, ты рискуешь нарваться на грандиозный скандал. С меня довольно и того, что я буду твоей любовницей.

— Да, но мне этого мало, — возразил Николас. Коса Мадлен расплелась, и ее волосы рассыпались по груди Николаев. Он погладил темные локоны, а затем наклонился и поцеловал женщину в лоб. Мэдди была уже немолода, лицо ее избороздили морщины, но он все равно любил ее.

— Всю жизнь, — заговорил он, — всю свою жизнь я исполнял долг в Хазелдауне, старался держаться как достойный член семьи Фарнсвортов. А теперь, знаешь ли, мне хочется хоть что-то сделать для себя.

Усмехнувшись, Мадлен крепче прижалась к нему.

— Что ж, если к утру ты не передумаешь, то мы подробнее обсудим твое предложение.

Засыпая, Мадлен подумала, что утром надо будет непременно сказать Диане, что в своих покровителей все же можно влюбляться.

За те годы, что Диана знала Мадлен, она видела свою старшую подругу в разных состояниях — от глубокого отчаяния до тихой меланхоличной грусти. И вдруг девушка впервые увидела, что Мадлен так и светится от радости. Всю следующую неделю лорд Фарнсворт провел в их доме. Поскольку он сам занимался всеми делами, касающимися поместья, то не мог отсутствовать слишком долго, особенно летом, поэтому ему все же пришлось уехать на некоторое время. Фарнсворт был жизнерадостным человеком, живым в словах и поступках. Иногда он весело смотрел на Мадлен, и Диана мечтала о том, чтобы и Джерваз бросал на нее такие же, а не мрачные и тяжелые взгляды.

Когда лорд Фарнсворт уехал, дом непривычно затих, поэтому Диана с радостью приняла Франсиса Брэнделина.

Хоть молодой человек и был, как обычно, вежливым и очаровательным, но держался чуть развязно, и Диана догадалась, что он немного пьян. Может, он выпил для храбрости? За чаем они вели отвлеченный разговор, и Франсис вовсю расхваливал булочки, хотя ни одной не попробовал. Он напомнил девушке ее сына — мальчик точно так же вел себя, когда хотел что-то скрыть.

Решив, что настало время раскрыть карты, Диана налила себе еще чаю и спросила напрямую:

— Франсис, может, ты хочешь что-то обсудить со мной? — Они быстро перешли на «ты». Откинувшись на спинку стула, Диана уверенно добавила:

— Ты же знаешь: все, что ты мне скажешь, останется между нами.

Осторожно поставив чашку, молодой человек неуверенно произнес:

— Я знаю. Но… об этом все еще нельзя говорить .

— ..Потому что, — продолжила за него Диана, — слова имеют большую силу, и если ты произнесешь их вслух, то твои страхи могут оправдаться?

Помолчав, он улыбнулся:

— Наверное, так и есть. Ты прекрасно все понимаешь.

— Да нет, дело не в том, — с сожалением сказала девушка. — Это опыт. Я тоже часто не могу произнести того, что надо бы сказать.

Франсис вопросительно посмотрел на нее, но сейчас было не время говорить о проблемах Дианы.

— Конечно, страхи могут оправдаться, но ведь можно и освободиться от них — именно потому, что слова имеют большую силу, — промолвила девушка.

Встав из-за стола, Франсис начал метаться по комнате, а затем остановился у окна.

— Да знаю я, Диана. Думаю, именно поэтому я хочу рассказать тебе о моей… слабости. Может быть, излив тебе душу, я смогу освободиться?..

Диана подошла к Франсису и встала сбоку от него.

— Ты хочешь сказать, на балу о тебе говорили правду? — подсказала девушка.

— И правду, и не правду, — Франсис с трудом сглотнул. — Мальчишки, попадающие в школу, оказываются оторванными от всего, к чему привыкли в домашней жизни, и над ними нередко начинают издеваться старшие ученики. Поэтому младшие могут… очень подружиться. Иногда они ведут себя несколько… ну-у-у противоестественно. — Франсис повернулся к Диане:

— Большинство мужчин спокойно переживают это, а потом прикидываются, что в прошлом ничего такого не было. Они с презрением относятся к подобным вещам и к тем людям, которые этими вещами занимались или занимаются…

— Но ты не переменился? — ласково поинтересовалась Диана.

— Нет, я не переменился, — равнодушно ответил Франсис. — Я надеялся, молился, чтобы меня оставили… противоестественные желания. Взрослым я ничем подобным не занимался, но это не важно. Желание по-прежнему во мне. — Пожав плечами, молодой человек смотрел перед собой отсутствующим взглядом. — Ирония в том, что я не похож на других мужчин. Мне нравятся женщины, правда нравятся… — Он робко взглянул на Диану: