В мгновение ока Диана решила, что юмор - лучшая защита. Вздернув головку вверх, она весело рассмеялась:

– Господи, откуда только берутся такие нелепые слухи? Эта выдумка еще похлеще сплетни о моем сумасшествии.
– Взглянув на Сент-Обена, Диана сказала:

– Да, дорогой, ты был прав, мне следовало приехать к тебе пораньше, а то сплетники уж совсем бессовестно разошлись.

Прищурив глаза, леди Хейкрофт, однако, решила продолжать нападки:

– И вы станете отрицать, что жили в Лондоне под именем миссис Линдсей и заслужили прозвище Прекрасная Луна? Или что вы бывали у Гарриет Уилсон и отплясывали на ежегодном балу, который дают куртизанки?

Ни минуты не раздумывая, Диана ринулась в бой:

– А-а-а...
– протянула она, - теперь я, кажется, поняла. Какой-то...озорник рассказал вам что-то обо мне, и этого оказалось достаточно, чтобы вы пришли к столь нелепым выводам.

Диана обмахнулась шелковым веером и с серьезным видом промолвила:

– Признаюсь, есть за мной кое-какой грех. Я виновата в том, что ходила в такие места. Видите ли, я выросла в провинции и слышала, что в Лондоне женщины ведут куда более вольный образ жизни. Вот я и решила воспользоваться свободой здешних нравов, чтобы удовлетворить свое любопытство.
– Диана глубоко вздохнула и на мгновение опустила длинные ресницы.
– Лишь придя на бал, который дают куртизанки, я поняла, что перешагнула черту дозволенного. Подняв глаза, леди Сент-Обен оглядела присутствующих дам.
– Должна признаться еще в одном грехе. Как и всякая порядочная женщина, я очень хотела посмотреть на тех, других женщин - наших соперниц. Уверена, что многие из вас делали то же самое...

Леди Кастельрей - почтенная матрона, у которой был на редкость преданный ей муж, лишь слегка усмехнулась:

– Чего только не делают порядочные женщины! Все эти истории...
– Не договорив, леди Кастельрей строго добавила:

– Но все равно, милочка, вы не должны появляться в таких местах.

Диана благодарно взглянула на пожилую даму:

– Вы совершенно правы. Я никогда больше не сделаю этого.

Но тут другая женщина, имени которой Диана не запомнила, громко спросила:

– А вы узнали там кого-нибудь из знатных господ?

Настало время смущаться мужчинам: некоторые из них и правда были на балу. Не отводя глаз от своей инквизиторши, Диана промолвила:

– Боюсь, что я почти не знаю светских господ. Впрочем, мне показалось, что многие мужчины на балу были молодыми холостяками.

По комнате пронесся вздох облегчения.

– Но как вас пустили туда? Вы были там в одиночестве?

– Нет, я ходила туда с кузеном моего мужа.
– Диана умоляюще посмотрела на Франсиса, который с удивлением наблюдал за происходящим.
– Франсис был против этого похода, но согласился все же пойти со мной, узнав, что я не отступлюсь от своего решения.
– Девушка бросила осторожный взгляд на виконта.
– Я быстро поняла, что совершила большую глупость, и мы рано ушли. Сент-Обена не было в Лондоне, и, разумеется, он ничего не знал о моей затее. Боюсь, леди Хейкрофт, из-за вас я заслужу неодобрение мужа.

Джерваз с холодной яростью огляделся вокруг, но вдова решила не сдаваться:

– А как насчет фамилии Линдсей? Что это за миссис Линдсей? Думаю, если бы вы были тогда леди Сент-Обен, то, не задумываясь, воспользовались бы , вашим титулом.

Диана рассмеялась, хотя всем видом показала, что немного смущена вопросом:

– Боюсь, вы обо всем догадались. Нам с мужем нравилось.., играть в некую игру. Наверняка вам известно, леди Хейкрофт, что любовники нередко.., притворяются другими людьми - чтобы получить более острые ощущения.

Большинство слушателей сразу же поняли, о чем говорит леди Сент-Обен, и их лица просветлели, когда они вспомнили прекрасную пору любви.

Тут Диана решила, что настало время использовать самое сильное свое оружие в этой словесной битве:

– Я назвалась фамилий Линдсей, потому что это фамилия моей матери, и она не такая известная, как, например, Брэнделин. Дело в том, что моя мать была единственной дочерью лорда Линдсея, генерала.

Упоминание этого имени произвело эффект разорвавшейся бомбы. Элисдер Линдсей был одним из самых известных воинов своего поколения, он имел королевские награды и погиб, выиграв крупную битву против французов в Семилетней войне. Младший сын древнего рода, он стал живой легендой. Диана бросила быстрый взгляд на своего мужа, но лицо Сент-Обена ничем не выражало удивления. Никому из присутствующих и в голову бы не пришло, что сведения о ее происхождении для него такое же открытие, как и для остальных.

Тут одна из пожилых дам - леди Олифант - заявила:

– А мы, должно быть, с вами родственники, моя милая. Мой кузен женат на женщине из этой ветви Линдсеев. Кем был ваш отец?

– Мой отец - Джеймс Гамильтон, священник из Ланаркшира, - отвечала виконтесса.

Это сообщение вызвало еще больший интерес. Кто-то из мужчин спросил:

– А он не в родстве с герцогом Арранским? Диана робко потупила глаза:

– Вы совершенно правы. Мой отец из младшей ветви Гамильтонов, тех, что жили в Стратхейвене. Миссис Олифант довольно улыбнулась:

– Надо же, Стратхейвен! Думаю, я в молодости встречала вашего отца. Он такой высокий, темноволосый человек с неистовым взглядом?

Диана кивнула:

– Это похоже на него. К сожалению, я плохо помню Стратхейвен - мы бывали там, когда я была совсем маленькой. А потом у моего отца испортились отношения с семьей. К моему великому сожалению, я не знаю своих двоюродных братьев и сестер.

Кризис миновал. Диана успешно прошла испытание и была принята в круг этих людей. Если бы незамужняя девушка побывала на балу у куртизанок, ее репутация была бы навсегда испорчена. Замужние же дамы обладали большей свободой, поэтому Диане и были прощены ее выходки. Кроме того, многие женщины не любили леди Хейкрофт, и ее откровенные нападки на леди Сент-Обен лишь сыграли последней на руку.