Родригес вопросительно посмотрел на собеседника. В черных непроницаемых глазах его впервые промелькнула искра интереса.

— Вы хотите, чтобы я…

— Занял место Паши, — небрежно закончил Джадд. — Он не справляется со своими обязанностями. К тому же — скрывает от меня кое-какие свои делишки. Ведь так?

— Возможно, — ушел от прямого ответа Игнасио, слегка ошеломленный перспективой. — Но почему вы думаете, что я справлюсь?

— Потому что вижу твои нераскрытые способности. Ты согласен?

Взгляд Родригеса остекленел. Потом он вспомнил о вине, залпом допил бокал и, оживившись, посмотрел на Джадда.

— Что я должен делать?

— Умница, — растянул в ироничной усмешке бледные губы руководитель Европы, метивший в диктаторы всей Солнечной системы. — Мы прекрасно поладим. Для начала поделись тем, что скрывает от меня наш милый Паша.

Родригес на мгновение протрезвел, но внутренне он уже сломался и почти без колебаний перешел границу, отделяющую дружбу от предательства. То есть поменял одну зависимость на другую.

— Паша задумал…

— Ну-ну?

— Одну комбинацию…

Джадд налил Игнасио вина, добавил сока пейотля. Родригес выпил. Лоб его покрылся испариной, глаза заблестели.

— Ему надоело выполнять ваши идиотские… простите, ваше высочество, это его слова… ваши приказы. Он собирается начать настоящую войну с федералами. Захватив полюсидку, мы… он надеется поймать недозревшего «джинна»…

— Лам-ку? Так его зовут, кажется?

— В общем, как только Лам-ка окажется в наших… в его руках, Паша начнет атаку на здания ВКС, СЭКОНа и Управление УАСС. С Оскаром и Беном… ну, то есть с Демонами он уже договорился.

— Ах, даже так, — покачал головой Джадд, ошарашенный признанием телохранителя Куличенко. — Великие планы, однако, зреют в головах моих верных вассалов… И что же он хочет делать после победы? Неужели станет править Системой?

— Ну да.

— Один? Без меня? Не имея никакого опыта?

Родригес осоловел, сам налил себе вина, выпил, сунул в рот дольку лайма.

— История учит, как он говорил, что большими политиками и властителями становятся, как правило, маленькие люди. Он хочет исправить это положение.

Джадд усмехнулся.

— Выходит, себя Паша считает большим человеком. Видит бог, он ошибается, являя собой классический пример: из грязи — в князи. Придется популярно объяснить ему эту аксиому. Вы готовы приступить к своим обязанностям, генерал?

— Готов, ваше сиятельство! — вскочил Родригес.

Джадд поморщился.

— Где и когда вы встречаетесь с Пашей?

— Через час на вашей базе на Каллисто.

— Отлично. Я отдам в твое распоряжение спецгруппу: захвати мне его живым! И позвони мне. Я хочу лично допросить его в моей лаборатории. Она восстановлена?

— Так точно, ваше высочество!

— Ступайте, генерал.

Родригес, шатаясь, вышел.

Джадд посмотрел ему вслед, презрительно сплюнул и вызвал начальника личной контрразведки:

— Ты все слышал, Джозеф?

— Йес, экселенц.

— Начинаем операцию «Кот и мышь». Объект находится на моей базе на Каллисто. Этот глупец захватит Пашу, а ты проконтролируй и обеспечь полное молчание.

— Будет сделано, экселенц.

Джадд выключил виом связи, допил текилу и закрыл глаза, переживая приятные минуты эйфорического блаженства…

Через час позвонил Родригес:

— Все в порядке, ваше высочество, можете приходить.

Джадд, обсуждавший с референтом рекламу «умных» женских прокладок в небе Европы, движением бровей отправил референта за дверь, дождался, пока дверь закроется.

— Где он?

Фигуру Родригеса в виоме сменило изображение лаборатории в подземном бункере базы Джадда. Павел Куличенко лежал на специальном столе, пристегнутый к нему браслетами. Глаза его были закрыты.

— Он жив?

— Парализован.

— Сейчас буду.

Джадд вызвал начальника контрразведки:

— Джозеф, ничего подозрительного не заметил?

— Все под контролем, герцог.

— Спусти к базе обойму подстраховки, я хочу быть стопроцентно уверенным в своей безопасности.

— Вас прикроет корвет «Странник» и группа «Ва-банк».

Джадд вызвал охрану и в сопровождении двух витсов и одного живого телохранителя направился к метро Дома Европравительства. На своей базе, замаскированной тритиевым рудником, он появился спустя двадцать минут после звонка Родригеса.