Из тех разговоров, что не стесняясь вели между собой преступники, когда везли Викторию Бурову на заклание можно выделить следущее:

Капитан Хомич к милиции имел такое же отношение как я к балету. То есть нет, с работниками правоохранительных органов у него давний и тесный контакт, но только на правах преступника. Скорее всего свои срока он отматывал по сто второй статье. А может быть просто, Андрей Степанович, это его настоящее имя, бахвалился. Старший лейтенант Гриценко, в отличии от него, видимо действительно служит в милиции в звании сержанта. Вполне возможно, что они родственики и Андрей Степанович приходился Игорю дядюшкой. Третьего члена этой бригоды - Дормидонта, между собой они так и называли, Дормидонт или Дорик. Скорее всего эта кличка производное от фамилии Дорофеев, или что - то в этом роде. Он у них за водилу и скорее всего та бежевая "шестерка" его личная. На лобовом стекле и рычаге передач у него красуются черепа. Что же касается Курослепова, то на его счет у меня никаких новых сведений нет. Мне самому эта личность пока непонятна. Остается надеется, что она раскрое тся сразу после того как мы выйдем на след Игоря и Дормидонта. Думается, что кончик ниточки из этого клубка ухватить достаточно просто, гораздо проще, чем в нашем первом деле.

– И как ты мыслишь ухватить свой кончик?
– Купаясь в своем остроумии восторженно уписался полковник.
– Трудная задача! Может быть пинцетом, да под микроскопом?

– Когда человек зацикливается на сексуальной теме, это может означать, что он либо маньяк, либо стар и немощен.

– Ладно, хватит болтать, не отвлекайся от темы. Что ты предлагаешь?

– Разделиться. Мы с Максом занимаемся шантажом, а вы, Алексей Николаевич, доводите до конца дело своей питерской родни.

– А "Сокол" тем временем спокойно сдыхает? Нет, мальчишечки, так у нас дело не пойдет. Пока я здесь не приведу дела в порядок не меня вы не расчитывайте. А вам я настоятельно советую не разделятся. Перещелкают вас как как клопов, что я тогда скажу вашим женам? А так хоть знать будем...

Согласно разработанному плану и благодаря имеющейся информации о Викторе Игнатьевиче Бурове, поближе к вечеру этого же дня мы с Максом подъехали к его дому. Если верить сведениям, то он то ли арендовал, то ли купил половину этого, совсем не маленького дома. Подойдя к добротным воротам ближе Макс профессиональным взглядом опытного собакодава осмотрел ничего не подозревающую рыжую псину и остался вполне ею доволен.

– Если что, так с этой жучкой, Иваныч, я расправлюсь как делать нечего. Она у них только с виду такая страшная, а на деле жидковатая сука будет. Стучи.

На мой звонок отреагировали сразу. К воротам подошел здоровый чернобородый мужик с характерными следами вчерашних излишеств. Не смотря на минусовую температуру одет он в полосатую майку и короткие шорты из под которых колоритно торчали мощные волосатые ноги. На правом плече питеканропа красовался цветной свеженаколотый герб СССР, в который вплеталась зловещая черная свастика.

– Ты мудак?
– Кивнув на татуировку поинтересовался Ухов.

– Нет.
– Зевнув ответил волосатый символист.
– Я национал - коммунист и таких как ты мы скоро будем безжалостно уничтожать.

– И как скоро это случится?
– Перепугавшись на всякий случай осведомился Ухов.
– Или это ваша партийная тайна?

– Наступит семнадцатый год и настанет Ночь Длинных Ножей.
– Заучено, но неуверенно и даже лениво сообщил волосатый.
– Демократов повесим на столбах, евреев отправим в газовые камеры, а журналюг спалим в крематориях.

– А как быть тем кто не еврей, не демократ и даже не журналюга, как быть такими как мы, простым смертным?

– Прокатите за журналюг.
– Подумав, раз и навсегда решил властелин мира.
– Да вы не переживайте, там разберемся. А чего приперлись-то? Что вам здесь надо?

– Нам надо тебя, если ты Виктор Игнатьевич Буров.

– Это вы угадали, а кто вы такие и что вам от меня надо?

– Очень хорошо, гражданин Буров, вы то нам и нужны.
– Плотоядно улыбнувшись кивнул Ухов.
– Мы из милиции. Впустите нас в дом, а сами быстро собирайтесь.

– Что?
– Машинально открывая калитку не на шутку встревожился нацист.
– Уже два месяца я веду упорядоченный образ жизни! Не пью, никого не бью, за что?

– За Владимира Валентиновича Соколовского.
– Входя во двор пояснил Ухов, а я добавил.
– Вы действительно никого не бьете, вы убиваете.

– Что за чушь вы несете? Последний раз я чистил ему рожу два месяца назад. Потом в магазине я видел его собственными глазами. Живым и невредимым этот старый козел блеял и скакал перед Инкой. Я тогда тоже хотел рога ему погнуть, да передумал чего-то. Инку жалко стало, да и у меня дела пошли в гору. Чего вы мне лепите? Сами-то хоть знаете?

– Хватит травить нам баланду, эти байки мы слышали миллион раз. Понимающе ухмыльнулся Макс.
– Ближе к теме. Докладывай, чем ты руководствовался, когда в упор, на глазах у тещи, ты пристрелил Владимира Соколовского.

– Ну вы буреете, мужики.
– Рассеяно приземляясь на крыльцо Буров облизал пересохшие губы.
– Тут от своих грехов не знаешь как отмыться, а вы ещё и чужие шьете.

– Ладно, Буров, шуткуем мы.
– Сжалился я над несчастной рыжей сукой, что уставилась на меня тоскливыми собачьими глазами.
– А вот теперь отвечай серьезно, где твоя записная книжка, расческа и наручные часы?

– Ну и шуточки у вас, менты гребанные!
– Вместо того, чтобы учтиво ответить на вопрос попер на нас Буров.
– Ведь я в самом деле подумал, что Инкиного козла ктото замочил. Думайте, что говорите! Такими вещами не шутят!