– Тогда ты прав, разговоры с покойниками не по моей части.

– А я люблю с ними пообщаться.

– Говорил тебе, Иваныч, нельзя по ночам да в одиночку водку глушить.

– Не скажи, сюрреальная или абстрактная мысль часто бывает острей и логичней, нежели самая кондовая дедукция.

– Иваныч, мысль твоя интересная, но давай ближе к делу.

– Короче, нужно ехать в Ульяновск и посмотреть, как жил, чем жил, с кем жил наш уважаемый Николай Александрович Лунин. Почему вокруг него закружилось так много ворон и грачей. Как мне думается, мужик он был не бедный.

– Но мы даже не знаем его адреса.

– Кто сказал, что мы не знаем? Константин Иваныч знает все: улица Новая Садовая, а дом... дом... Кажется, 14д, - неуверенно продиктовал я адрес, опрометчиво оставленный толстяком в доме Григория.

– Что ж, поехали.
– Макс со вздохом поднялся со скамьи.
– Часам к трем будем там.

– Сегодня нам там делать нечего. Нотариальные конторы закрыты, а нам в первую голову нужны именно они. Завтра я поеду один.

– Почему?

– Потому что завтра ты работаешь.

– Я, между прочим, еще на больничном и волен пока поступать как хочу.

– Что ты говоришь, какого же черта ты раньше времени поперся на работу? Ладно, тогда завтра в пять утра я жду тебя у тестя, только сначала мы еще раз заглянем в Степашино, благо нам по пути, а теперь по домам. Мы сегодня неплохо поработали. Езжай, я поймаю такси.

– Я-то поеду, но какого черта нам заезжать в село? Кажется, нам там уже ловить нечего, и так все ясно.

– Ты забываешь, что где-то там болтается моя тачка, напичканная всякими неприятностями. И если мы вовремя ее не обезвредим, то она мне может неожиданно и сильно подгадить. Завтра с утра пораньше, когда нас меньше всего ждут, проедем по деревне, поглядим по дворам, может быть, чего и высмотрим.

– Сделаем как скажешь. Садись, я подвезу, не хочу тебя одного отпускать.

– Не волнуйся, я к тестю, до завтра.

Пришел я как раз к обеду. За празднично накрытым столом дочка с папенькой баловались рыбным расстегаем и настоящим коньяком. Полковник вовсе не казался напуганным, как о том накануне жаловалась Милка.

– Жируете?
– укоризненно спросил я, прямо с порога присаживаясь к столу. И это в то время, когда жители Поволжья голодают и гибнут от рук бандитов, рэкетиров и прочих коррумпированных группировок.

– Костя, - повернув чувственные ноздри в мою сторону, оборвала мою тираду жена, - а ты после вчерашнего ванну принимал?

– Нет, только душ, - не задумываясь соврал я, кляня свою забывчивость и спирт.

– Как у тебя обстоят дела?
– спокойно спросила она и под столом наступила мне на ногу.
– Есть какие-нибудь новости?

– Есть кое-что, пока говорить не буду, особые надежды я возлагаю на завтра.

– Если потребуется помощь, то я к твоим услугам, - важно сообщил тесть.

– Непременно, я дам вам "Калашников", вдвоем мы отобьемся.

– А ты не издевайся над отцом, герой, - возмутилась супруга, - если бы не я, еще неизвестно, где бы ты был сейчас. Папа, я уже тебе рассказывала, как... как я... Ну, Костя, чего сидишь, наливай.

– Налить не проблема, а чего ты там папе рассказывала?

– Ну, как я ударила того пацана.

– А что пацан?

– А пацан... убежал, - с трудом выдавила из себя Милка и вдруг разревелась громко и привольно: - Нет, отец, никуда он не убегал... Я... я убила его.

– Что-о-о?!
– заревел полковник, сразу понимая, что его дочь не шутит. Почему ты сразу не сказала об этом?

– Она не могла вам этого сказать, - вступился я за нее.
– Все дело в том, что тот подонок творил такие вещи, о которых дочь, даже взрослая, не может говорить отцу.

– Господи, что же теперь делать?
– застонал Ефимов, беспомощно глядя на меня.
– Что теперь будет? Кто-нибудь, кроме вас, это видел?

– Успокойтесь, этого не видел никто, но кое-какие превентивные меры принять нелишне. Этим вопросом я сейчас и занимаюсь.

– Костя, если ты ее не вытащишь из этого дерьма, - я тебе отшибу башку.

– Не надо, отец, во всем этом с самого начала виновата я сама.

– Да, конечно, - опомнился Ефимов, извините меня.

К Степашину мы добрались в полной темноте, еще не было и шести. Проехав мимо села, я велел Максу остановиться на краю поля метрах в ста от кирпичного завода. Проверив фонарик, я вышел из машины и, полагаясь только на верхнее чутье, побрел в направлении предполагаемого транспортерного люка. Макс на всякий случай, для страховки, должен был пойти следом через десять минут.