Я поднялся и спокойно пошел по пляжу, давая понять Максу, что все идет по плану. У знакомой лодки расположились мои вчерашние подруги, Верка и Элла.

– Пойдем, что ли?
– кивнул я Верке.

– А повежливей нельзя?

– Повежливей пусть с тобой муж разговаривает. Сколько берешь?

– Сколько не жалко. Но за то, что ты уделал этого ублюдка, могу и бесплатно. Пойдем.
– Она протянула руку, чтобы я помог ей встать.

Игнорируя светские манеры, я отвернулся, наблюдая закат.

– Хоть ты и хам, но я с тобой пойду.

– Куда?

– Есть у меня местечко, а ты не садист?

– Нет, идем.

– Элла, ты, если что, смотри! Я крикну. Пойдем, мой золотой, тут недалеко.

Ее любовное гнездышко было поплоше Галкиного и состояло из старой двухместной палатки, прикрытой ветками.

– А ты точно не садист?
– спросила она уже у входа.

– Нет, я вчерашняя лесбиянка-медсестра, Констанция.

– Господи-и-и!
– Она приготовилась сесть на сучковатое бревно. Этой возможности я ей не дал.

– Успокойся, мне нужно с тобой поговорить.

– Но ты же мужик?

– Уже сорок два года, могу это аргументировать.

– Не надо, так вижу. Зачем же вчерашний маскарад?

– Так получилось.

– Трахаться-то будем?

– В другой раз. Ты вчера мне кое-что рассказала про Жору.

– Нечего я не говорила, - испуганно затараторила она, - пьяная была. Вот и несла всякую чушь. Забудь.

– Ну и терпите дальше его издевательства. Я подумал, что ты хочешь отомстить за ту убитую им девочку. Отомстить за все надругательства над вами. Ошибся, извини.
– Я сделал вид, что собираюсь уходить.

– Нет, погоди. Я... я... не знаю... Я боюсь.

– Успокойся, тебе ничего не нужно делать, кроме как поспрашивать девочек, на какой машине уехал Гена Длинный в ту ночь. Внешность водителя, желательно номер машины и имя владельца. Буду ждать твоих известий до утра по телефону... Только, пожалуйста, не вякай громко на весь пляж. До встречи по телефону.

– Подожди! Ты... точно уверен, что его упекут надолго?

– С вашей помощью, да.

– Подожди здесь, я схожу к одной девчонке, она должна была видеть. Подожди. Там, у меня в палатке, есть водка и кола. Жди.

Нижним краем солнечный диск коснулся горизонта, готовясь поставить жирную точку на сегодняшнем дне. Я заполз в палатку, выпил стакан водки и подумал, что Гончаров начинает вести жизнь альфонса. Вчера взял у проститутки пятьдесят пять тысяч, сегодня пью их водку, а завтра буду жрать их суп. Веселая перспектива.

Чуть слышный шорох раздался слева. Я насторожился, крепко сжимая горлышко бутылки.

– Константин Иванович, как вы?

– Черт, чего тебя сюда принесло? Знака я не подавал.

– Не подавали, но вы ушли из прямого зрения, а там сутенеры кучковаться начали. Нюхом чую, не к добру.

– Ладно, отобьемся. Но вряд ли они предпримут что-то серьезное. Жора еще не приехал?

– Нет. Я набросал его портретик, вроде похожий.

– Ну и отлично. Сиди там, где сидишь, только мышкой. Замри, она идет.

– Ой, Костя, - вползая в палатку, захныкала Верка, - чего-то мне не по себе.

– Что узнала?

– В общем, так. Ритка видела, как он садился в белый "жигуль" четвертой модели. Номеров она не знает, а вот за рулем была баба. Она сама его и позвала.

– Как?

– Где ты, говорит, так нализался? Поехали, отвезу домой. Он вроде брыкаться стал, а она ему: "Гена, садись, а то будут неприятности". Вот примерно такой разговор получился. Потом он сел и уехал с ней вместе...
– Она оглянулась и зашептала: - Чего-то мне не по себе. Наши пастухи шепчутся, за мной было увязались. Я, правда, их прогнала, говорю, у меня клиент, но...

– Короче, дергаем отсюда, Вера, пока не поздно, и эту Ритку прихватим. Они видели, как ты с ней базарила?

– Да.

– Пойдем. Макс, страхуй.

– Нет вопросов.

– А это кто?
– пуще прежнего затряслась Верка.

– Свои, идем.

Шесть сутенеров поджидали возле моей одежды. Гнусные их улыбочки ничего хорошего Гончарову не обещали.

– Забирай Ритку и поднимайтесь к ГАИ. Там в кустах стоит "шестерка". Ждите там, - успел я шепнуть Верке.

– А вот и шнырек появился. Ну-ка иди сюда, медсестричка. Пацаны, че вижу. У нее за ночь хрен вырос.

– А титьки пропали.