– Да, - нехотя согласилась она.

– Ну а в таком случае вам нужно забрать свое заявление, и будем считать, что путешествие к президенту мне приснилось.

– Вы согласны?
– подавая признаки нетерпения, спросил мент - наверное, ему ужасно захотелось курить.

– Согласна, - чуть не плача от досады, ответила бедная женщина.

– Тогда пройдемте со мной, - расстегивая мои кандалы, обрадовался капитан.
– А вам, Гончаров, придется заплатить штраф.

– За что?

– За распитие спиртных напитков в неположенном месте, - пряча в карман милые моему сердцу сигареты, улыбнулся он.
– Пойдемте все вместе.

Из раскрытых дверей купе пугливыми тараканами на нас таращились пассажиры. Наиболее любопытные и рисковые вылезли в коридор, поглядывая на меня со страхом и уважением. Народ требовал хлеба и зрелищ. Проходя мимо симпатичной девчушки, я не удержался и сделал ей козу. По-мышиному пискнув, она скрылась в купе.

– Попались, мокрушники?
– с издевкой спросил бесцветный, коротко стриженный парень с выпученными белесыми глазами.
– Что с ними теперь будет, начальник?

– Зайдите в свое купе и не мешайте проходу, - строго ответил Виктор Иванович.

– А правда, что на их счету уже пять убийств?
– прицепилась к нему сексуально неуравновешенная девка.
– Это правда, что, перед тем как убить, они насилуют свою жертву в извращенной форме?

– Истинная правда, - заверил я ее, - Щекотило мой брат и учитель. Хочешь, я и тебя защекочу?

Выполнив все необходимые формальности по уплате штрафа, я, забрав Мамая, уже приготовился идти в свой вагон, ожидая только, когда мент вернет нам оружие, но вместо него он протянул мне меченые сигареты.

– Нет, я их вам презентовал, - удивленный его бескорыстием, возразил я.

– А я уже взял одну сигаретку, спасибо, больше не хочется. Подойдите к проводнице своего вагона и скажите, что я попросил перевести вас в другое купе, только, пожалуйста, ведите себя там нормально.

– Не волнуйся, капитан, не подведем.

– Ну вот и хорошо, а пистолетики, уж не обессудьте, получите по прибытии, расписочку я уже заготовил.

Собрав свои манатки, уже через пару часов мы ломились в закрытую дверь седьмого купе, надеясь там обрести свой покой, понимание и сочувствие со стороны советских граждан.

Открыли нам минут через пять. Нашими новыми попутчиками оказались белобрысый парень и сексуальная девка. Немного сконфуженные, они совершенно не были удивлены нашей чудесной реабилитацией. Странно.

Прямо с порога Мамаев предложил щедро обмыть наше замечательное возвращение, но, наотрез отказавшись, я забрался на верхнюю полку и практически с нее не слезал вплоть до самого нашего прибытия в Новокузнецк.

Там мы пересели в электричку и без приключений добрались до районного городка.

От города до деревни рейсовый автобус ходил только раз в сутки, по этой причине в Листвянку мы прибыли лишь на следующий день к обеду. Большое село открылось неожиданно и сразу, едва только мы перевалили через невысокий холм. Начиналось оно от широкой, но неглубокой реки, бежавшей у самого подножия крутой, покрытой лесом горы, а с трех сторон его подпирала дремучая, вечно шумевшая тайга, пихтовыми пиками прокалывая сказочный лазурит неба.

Еще через окна автобуса я был поражен чистотой добротных сибирских домов и опрятностью улиц, переулков и тупиков. Даже свиньи, ходившие здесь без намордников, нисколько не портили умиротворенный сельский ландшафт.

Сибирячки Мамаю понравились сразу и навсегда. Прищучив одну из них еще на остановке, он швыркнул своим баклажанным носом и игриво спросил:

– Мамочка, а и где тута у вас ресторация?

– Что-то раненько вы про рестораны спрашиваете, не успели из автобуса вылезти, а уже интересуетесь.

– Кусать оцень хоцца. Вы не отобедаете с нами?

– Ну, мужик, да ты сдурел, никак?
– засмеялась она искренне и открыто. Да мой же Колька за такой обед и мне, и тебе, и твоему дружку ноги враз повыдергает.

– Пардон, мадам, - перебил я ее, - хочу сразу предупредить, что я вас не приглашал и нести ответственность за легкомысленное поведение моего товарища не намерен. Лучше подскажите, как нам пройти к вашей мэрии.

– До сельсовета-то? Да вы ж перед ним стоите, головы еловые.

Опять засмеявшись, танцующей походкой она удалилась, а мы отправились искать на свою задницу новых приключений, которых ожидалось масса, ведь задниц у нас было две.

В небольшой приемной, заставленной офисной мебелью, нас ожидала премиленькая сельская пастушка, трудившаяся в роли секретаря деревенского мэра. У нее были пухленькие щечки, задорный носик и в поллица наивные, вечно удивленные глаза француженки. Наверное, всякий раз она не переставала поражаться сексуальным проделкам своего шефа. Что и говорить, знал он, подлец, толк в колбасных обрезках. Если бы я был мэром, то тоже бы завел себе такую.