"Вы один?" - спросил он, не обращая внимания на мою пушку.

"Нет, - хватило у меня ума соврать.
– На улице двое парней меня страхуют".

"Тогда сделаем по-другому. Да уберите вы наконец пистолет, а то наделаете шуму! В моем "дипломате" гораздо большая сумма, чем та, которую просил покойный. Поскольку вы не один, то предлагаю полюбовно, без эксцессов поделить ее пополам и разбежаться навсегда".

"Хорошо!" - подумав, согласился я, правда не очень-то доверяя незнакомцу. Какой ему был резон отстегивать мне половину, когда он мог меня просто и без шума ухлопать? Тогда бы и убийство Авдеенко органично легло на мои плечи. Неужели он так боится моих вымышленных качков? Конечно нет! И тут до меня дошло: ему нужно убить меня из моего же пистолета, а потом вложить его в руки Авдеенко. А свою пушку с глушаком подбросить мне. Тогда следствию будет все ясно и понятно. Остается открытым только один вопрос: куда в таком случае делись деньги, если оба трупа ими не владеют? А почему оба?
– спросил я сам себя и тут же ответил: хозяйский труп останется квартире, а меня он спокойно ухлопает где-нибудь в лесочке. Потом вернется сюда, аккуратно вставит мой пистолет в руку покойника, а свой, предварительно сунув в мою руку, просто бросит рядом. Ничего не скажешь, ушлое поколение породила перестройка! Только не учел парнишка, что и Каретников не так глуп, как ему бы хотелось, и просто так на чурку для рубки голов его не затащишь. Но если я откажусь с ним ехать, он пойдет на крайние меры и ухлопает меня прямо здесь.

"Делить так делить! Приступим, а то мои качки уже заждались, - как можно спокойнее ответил я, всем своим видом афишируя полное согласие и единение.
– Не томи, парень, открывай свой саквояж, надо побыстрее".

"А ты что же, думаешь, они у меня с собой? Нет, дядя! Кривицкий парень предусмотрительный. Где попало бабки не таскает. Они у меня в тачке. Пойдем, там и поделим".

Я оказался прав, он действовал так, как я и предвидел. В машине, сославшись на слишком освещенный двор, он поехал в укромное место. Теперь нужно было быть наготове, мы подъезжали к лесопосадкам. Беззаботно тараторя, я попросил остановиться, чтобы справить нужду. Повернувшись спиной, уже через мгновение стоял к нему лицом, и в руках у меня был пистолет. Свой он только вытаскивал. Выстрелить ему так и не пришлось, за него это сделал я.

Оставив труп на месте, я отогнал машину к помойкам за гаражи, открутил колеса и дверцу, выдавил стекла, полагая, что завтра утром трудолюбивые частники дружно закончат начатую мной работу. Взломав багажник, я заметил в нем "дипломат", точную копию лежащего на сиденье кейс-сейфа. Вскрыв их с помощью монтажки, я в одном обнаружил деньги. Прихватив его, уже за полночь вернулся домой. Ничего не трогая и не пересчитывая, забросил добычу в металлический шкаф и тут же, не раздеваясь, вырубился.

Проснулся рано утром от резкого вскрика. На полу перед раскрытым сейфом сидел обалдевший Славик, а перед ним лежали деньги. Тупо и неподвижно глядя на них, он переживал величайшее потрясение. "Ты как сюда попал?
– вскакивая, спросил я.
– Почему не позвонил?"

"А я звонил, - наконец приходя в себя, ответил он, - только ты не отвечал, а дверь была приоткрыта, вот я и вошел. Попробовал тебя разбудить, но спал ты крепко, я и решил подождать".

Это походило на правду, очевидно, вчера я так умотался, что оставил двери сейфа и квартиры незапертыми.

"Уходи отсюда!" - закидывая деньги в сейф, велел я ему.

"Поделиться надо, а то братва возбухать начнет, общак собирать надо", пока осторожной разведкой завел он старую песню.

"Шел бы ты вместе со своей братвой на хрен, надоел ты мне, присосался как вурдалак!
– не выдержав, вспылил я.
– Угребывай отсюда!" Кинув пачку сотенных, я буквально вытолкал его под зад.

"Ты еще пожалеешь!" - пригрозил он со ступенек.

Гаденыш ушел, а я пожалел, что так круто с ним обошелся, наверняка теперь он настроит против меня Эдика и еще кое-кого похуже. Однако, сделанного не воротишь. Тщательно закрывшись, я занялся нужным и любимым моему сердцу делом. Очистив стол, приступил к подсчету своих денег. Их, после скрупулезной ревизии, оказалось в два раза больше против той суммы, что я требовал от Авдеенко. Подобно Славику я застыл перед этой могущественной грудой бумажек. Воспаленное воображение услужливо рисовало мне сказочные перспективы моего будущего. Я был настолько погружен в этот фантастический мир, что не сразу заметил, что нахожусь в комнате не один. Напротив, тоже ошалело застыв, стояла моя знакомая. Пребывая в облаках, я не слышал, как она открыла дверь своим ключом.

"Откуда это?" - первой заговорила она.

"От верблюда! Чего приперлась?" - грубо ответил я.

"Могу уйти!
– улыбнувшись, ответила она.
– Не переживай, я обязательно пойду! Только знаешь - куда? Не знаешь? А пойду я в то светленькое, веселенькое здание, где перед тобой гостеприимно распахнутся все двери. Если, конечно, ты потерял мозги. Короче, у тебя есть три варианта. Первый и самый оптимальный: половину капусты ты сию же минуту отдашь мне. Во втором случае ты на мне женишься. Ну а вариант номер три тебе уже известен - это вкусная баланда, обеспеченная тебе лет на семь, если, конечно, ты никого не загубил".

Что мне оставалось делать? Мы согласились на втором пункте, так как лишаться половины своих денег у меня просто не было сил. И теперь мне предстоит терпеть эту суку всю жизнь. Наверняка это по ее наколке ты оказался здесь, больше из оставшихся в живых о деньгах не знал никто. Только не понимаю, зачем это ей нужно? Может быть, она рассчитывала, что ты попросту пристрелишь меня и тогда она остается единственной обладательницей капитала? Или надеется, что мы перестреляем друг друга, и она опять-таки остается единственной? Тоже абсурд, она не знает, где они запрятаны.

– Кстати, где они у тебя запрятаны?
– спросил я.

– Припрятал я их надежно и в ту же ночь. Вот и вся моя история. И если ты, Гончаров, того же пожелаешь, мы можем их разделить и разойтись как в море корабли.

– Один раз вы уже их делили, и в результате появился труп. Где деньги?

– А ты их заработал? Ты рисковал собственной жизнью, их добывая? Если ты мне пообещаешь разойтись по-хорошему, то я скажу.

– А ты и так скажешь!
– Намотав на руку веревку, я медленно потянул ее на себя.