Каретников, скрипя зубами, терпел до тех пор, пока его задница не отделилась от пола. Он взвыл и заорал:

– Отпусти, я все скажу!

– Внимательно тебя слушаю.
– Ослабив шнур, я сел на бочонок с вином.

– Деньги в "дипломате", там, где ты его видел, в домике. Я уже собрался навсегда покинуть эти края и все приготовил, но в последний момент захотел в сортир. Оттуда-то и услышал, что по даче кто-то ходит. Остальное ты знаешь. Не забудь про мою половину. И вообще, отвяжи меня от своей дурацкой дыбы!

– Погоди еще немного. Кому принадлежит эта вилла?

– Одной моей знакомой.

– Не знакомой, а бляди!
– раздался сверху язвительный и знакомый голос.
– Дача Алиски Шварцкопф, и про вас я теперь все знаю и доложу куда следует.

– Это и есть твоя знакомая?
– насмешливо спросил я.

– Тонька моя бывшая жена, а Алиса...

– А Алиска Шварцкопф шлюха, - опять проинформировал голос сверху.

– Какого черта ты здесь делаешь?
– глухо спросил Каретников.

– Зашла посмотреть, чем это вы тут занимаетесь, и нежданно получила от вас информацию о том, где лежат награбленные деньги. Вы тут пока посидите, а я за милицией сбега-а-а-а...

Ее тело шлепнулось у моих ног. В отличие от меня, Антонине повезло меньше. При падении ее голова попала между лестничными перекладинами и теперь болталась возле плеча.

– Это тебе, Кирюха! В ад ты должен попасть вместе со своей супругой! Там ее давно поджидают. Не слышу восторга, - откровенно издевалась Алиса, я тебе свою лучшую подружку подбросила, а ты не рад моему подарку. Придется тебя еще кое-чем угостить. А за информацию спасибо. Ни за что бы сама не догадалась. Надо же! В "дипломате", прямо перед носом. Так ты хотел без своей Лисички удрать? Видишь, как все это плохо заканчивается? Для тебя, я имею в виду. Самой-то мне крупно повезло, ну а ты получил то, что хотел.

– Лиска, не дури, спустись и развяжи меня!
– вдруг завопил Кир.

Я больно ткнул его стволом, заставляя замолчать.

– Учти, меня здесь нет, разговаривай так, словно ты один!
– жарко прошептал ему в ухо.
– Это твой шанс остаться живым. Одно лишнее слово, и ты труп! Попробуй заманить ее сюда!

– Понял, - чуть слышно ответил он и громко продолжил: - Лисичка, помоги мне. Ласточка, развяжи меня.

– Что ты там дуру гонишь! Мозги мне пудришь? Кто это тебя там связал?

– Да этот мент недоделанный, Гончаров, что ли?

– И этот козел кастрированный здесь? Ну, я ему...

– Нет его, он меня скрутил и отправился за подмогой.

– Давно?
– настороженно спросила она.

– Да уже прилично, поторопись, развяжи поскорее.

– Пусть тебя твоя Тонька развязывает, мне некогда.

– Тонька мертва, при падении сломала шею.

– Ну и слава Богу. Одной стервой на свете меньше. Значит, компанию я тебе подобрала веселую. Женщина и пацан, правда, оба уже дохлые, но ничего, скоро ты их догонишь...

– Ты что же, не поможешь мне? Не поможешь своему Кирюше?

– Некогда мне, Кирюша. Ты же сам сказал: вот-вот этот козел Гончаров нагрянет, а мне еще деньги перепрятать надо. Извини, родной мой! И не волнуйся, все будет хорошо. А тебе скоро черти в аду помогут. Прощай, милый! А это тебе на память!

На пол, противно шипя, шлепнулось что-то мягкое. Крышки погреба со стуком захлопнулись, и я зашелся в диком приступе кашля, мне с надрывом вторил Каретников.

Я плохо помню, как его освобождал, как срывался с лестницы, пытаясь открыть проклятые люки, и как в конце концов, оказавшись на воздухе, огородами, напрямик, мчался наперехват только что отъехавшей машины Алисы Шварцкопф. Опоздал я на самую малость. Я уже закрывал ворота дачного поселка, когда она на скорости промчалась мимо. Матерясь, задыхаясь и кашляя, я с трудом добежал до своей машины. Свет фар машины белокурой бестии был еще виден.

Узкая дачная дорога была пустынна, и это позволяло мне взять хороший темп. Уже через пять минут гонки я заметил, что расстояние между нами сократилось. Ободренный первым успехом, я прибавил еще, с тревогой поглядывая на стрелку, ползущую к ста сорока. На дачной дороге такие шалости очень часто заканчиваются печально. Зато свою лису я вот-вот должен был ухватить за хвост. Я уже освещал ее задние номера и сквозь стекла видел одинокий силуэт. И тут мои ляжки стали жутко зудеть. Сначала я подумал, что от нервов и азарта, но зуд не проходил, а все усиливался,. становясь нестерпимым. И я, как блохастая обезьяна, вынужден был почесывать промежность.

– Ну, Алиска! Ну, держись, гребаная лисица!
– заорал я и пошел на обгон.
– Ну, шкура белая, сейчас ты познакомишься с дядей Костей поближе. Сейчас ты будешь целовать ему задницу, а когда и это не поможет, ты предложишь мне свое сердце и половину своих денег!

Обойдя ее "семерку" на полкорпуса, я начал подрезать ее к обочине. Еще ничего не понимая, она резко ударила по тормозам и, разъяренная, бросилась к моей, тоже остановившейся машине. Баба оказалась не из трусливых.