– Семь-пять, - произнес загадочно.
– На Лиговке с заворотом на Кузнечный переулок. Машина серого цвета. Две досталось шоферу, а всадник откололся в подворотню вместе с портфелем... Кто это?
– сказал он вдруг, показывая на Басалаго.

– Ты его знаешь?
– спросила женщина.

Незнакомец в кожанке сел за стол, долго присматривался.

– На свалку его!
– сказал.
– Кто станет искать, тот и определит ценность этого субъекта.

– Однако от Массино, - сказала женщина, твердо гася окурок о крышку стола, среди объедков и оружия.

Эти господа эсеры разговаривали о Басалаго в его же присутствии, словно о вещи, нечаянно доставшейся им в наследство, - о вещи, которую не знают, куда поставить или кому подарить...

– Ты чекист, - неожиданно заявили ему.

– Да нет же!
– возразил Басалаго.
– Еще раз говорю, что пришел, чтобы протянуть вам руку. Вы нужны! Вы не верите мне, и я могу уйти ("Черта с два они выпустят", - подумал он). Но, на всякий случай, сообщаю, что ваши явки в Вологде давно уже нам известны...

– Докажи!
– подпрыгнул старик.

– Доктор Лебедев, живет возле вокзала. Связь с британским консулом в Кеми Тикстоном вы ведете через Юровского...

– Докажи!

– Юровский, - продолжал Басалаго, успокаиваясь, - ему лет двадцать или чуть побольше. Маленький. На лице веснушки. Волосы вьются. Рыжеватые.

– Вот тебе - и конец!
– решительно объявил женщина, вставая.

– Мы не одиноки, - убежденно говорил Басалаго далее.
– А вы... Да, отныне вы одиноки. Новая власть не признает вас. Одними бомбами и выстрелами вы ничего не добьетесь. Методы, пригодные при царе, теперь становятся, по определению большевиков, "контрой"... Не так ли?

– А что у вас?
– спросил старик уже заинтересованно.

– А что вам, сударь, надо?
– ответил ему Басалаго.

– Нам надо... Нам надо много! Почти все!

– Вот "все" вам и будет.

Человек в кожанке передвинул на столе бомбу:

– Врет. Не верить. Это провокатор из ВЧК!

– Постой, - придержал его старик и снова обратился к лейтенанту:

– Ты, мальчик, верткий... Скажи, а известно ли тебе, что чехословаки сейчас колеблются: куда идти - к вам, на Мурманск и Архангельск, или прямо во Владивосток?

– В любом случае, - ответил Басалаго, - Сибирь сомкнется с нами... Вы и мы! Идти нам врозь, но бить вместе.

– Даже афористично, - заметила женщина и вдруг улыбнулась лейтенанту чуть-чуть кокетливо; но тут же раскурила еще одну папиросу и поднялась: Посиди. Мы переговорим.

Басалаго долго сидел в одиночестве и гладил кошку.

Не тратя времени даром, он обдумывал, как шахматист, дальнейшие перестановки фигур. Ветлинский не мог сейчас помочь ему: все переговоры прослушивались, и надо было быть крайне осторожным, действуя исключительно на свой страх и риск. Ясно одно: люди есть. Если еще и господа эсеры примкнут к ним, тогда победа на севере обеспечена. К тому времени, когда на Мурмане установится краевая власть, Сибирь тоже отпадет от Петрограда. Важно: сомкнуться гигантской дугой с востока и севера России...

Дверь распахнулась - вошли эсеры. Сели.

– Ты, мальчик, чего домогаешься? Стать министром Северного правительства? Но кабинет в общих чертах нами уже составлен. И лишних, тем более лейтенантов, не требуется. Ты обратись прямо в Совет мелиоративных съездов{17}, именно в его северную секцию...

Басалаго кивнул, и старик сдернул с носа пенсне:

– У тебя, мальчик, хорошее зрение?

– Что мне надо - вижу.

Старик нацепил пенсне на нос начштамура.

– Тогда читай, что тебе надо...

Басалаго приник к лампе. Изнутри к стеклам пенсне были приклеены тончайшие пленки слюды, и на них какие-то знаки..

Через минуту он поднялся, возвращая пенсне старику:

– Благодарю. Я прочел, что мне надо... Относительно же Совета мелиоративных съездов скажу так: вы плохо извещены, господа! Я недавно выступал там с особым докладом. И со мною согласились, что на центральную власть нечего рассчитывать. Если мы желаем сохранить Мурман для лучших времен, то следует создавать полномочное краевое управление...

Басалаго покинул явку эсеров, и промозглая тьма быстро поглотила его. На пустынном Английском проспекте было жутковато.

Где-то вдали мерцал костер. Хрустя валенками по снегу, лейтенант дошел до костра, сунул к огню замерзшие руки. Двое дежуривших были закутаны до глаз.

Басалаго пошагал далее, но... остановился. Что-то знакомое было в глазах одного дежурного.

– Если не ошибаюсь, - сказал Басалаго, вернувшись к костру, - то передо мною... мичман Вальронд?

Мохнатый шарф, закрывавший лицо до самого носа, одним движением руки был опущен и...