Шрифт:
— Вы должны извиниться перед Урмом за незаслуженное оскор-бление. Уж он-то никогда не станет вторым Лоором!
— Я вовсе не хотел обидеть вашего друга, — сдержанно про-изнес Кей. — А если это все же случилось, прошу извинить. К сожа-лению, я не нашел лучшего способа обосновать нашу точку зрения. Но ведь Лоор тоже не сразу сделался таким, каков он сейчас. Людям свойственно перерождаться, обретя власть.
— А «призракам»? — дерзко спросил я.
— В меньшей мере. Ну что ж… Будем прощаться, или хотите об-судить со мной еще что-нибудь?
— Только один вопрос, — пересилив себя, сказал Урм. — В ла-боратории Орта появились интеллект-автоматы…
— Он получил их от нас.
— Это что же получается, — не выдержал я, — нас лишаете поддержки, а нашим врагам помогаете?!
— Профессор Орт крупный ученый и решает важнейшую проб-лему.
— Но он служит Лоору!
— Только на поверхностный взгляд.
— А разве Лоор настолько глуп, что не сообразил, откуда у Орта интеллект-автоматы?
— Он сам надоумил профессора обратиться к нам. Понимал, что иначе его замысел не смог бы осуществиться.
— И вы поддались на эту уловку?
— Так решил наш коллективный разум. Чтобы понять, почему именно, надо подняться до его интеллектуального уровня.
— Куда уж нам, — сухо проговорил Урм.
Невольно я вспомнил слова Лоора:
«Гемяне подчинены так называемому коллективному разуму, что чуждо человеческой природе. Это полулюди-полуроботы…»
И подумалось:
«Неужели Лоор не погрешил против истины?»
А Кей точно не замечал, что мы шокированы его пренебрежи-тельными словами.
— Человеческий мозг ограничен в объеме памяти, быстродейст-вии, числе параллельных каналов мышления. И если человечество нуждается в дальнейшем развитии, без коллективного разума не обойтись. Поверьте, решение передать интеллект-автоматы про-фессору Орту послужит интересам людей.
— Гемян? — скривился я.
— Людей Вселенной, — отчеканил Кей.
— И на том спасибо, — сказал Урм. — Благодаря вам мы еще раз убедились, что ждать помощи не от кого, надо рассчитывать только на себя.
— Совершенно верно, — подтвердил «призрак».
Расставшись с Кеем, мы долго стояли молча, осмысливая услы-шанное. Разочарование, обида, опустошенность терзали нас. К этому подмешивалось и чувство неполноценности: материализовавшись на Космополисе, Кей уже одним этим продемонстрировал свое превосходство перед нами, воспринимающими телепортацию как ирреальность, а не как результат какого-нибудь нелинейного взаимодействия волны с веществом.
— Нет, каков моралист! — нарушил молчание Урм. — Воз-можно, он по-своему прав, но нам от этого не легче…
Я поймал себя на мысли, что уже не чувствую за Урмом того мо-рального превосходства, которое до сих пор подавляло меня. Даже досадую: он вел себя с Кеем не как равноправный партнер, а как назойливый проситель. Умолял о вмешательстве, уговаривал, хотя, наверное, понимал, что Кей не зря отказывает нам. Впрочем, и я делал то же самое…
14. «Сон»
Мне редко снятся сны. А если и снятся, то плоские, серые, рас-плывчатые. И я их моментально забываю.
Иное дело — Асда. Она иногда рассказывает мне о своих снах. Ее сны не похожи на мои. Они яркие, объемные, цветные, насыщенные действием. Мне даже завидно: по словам Асды, сон это скачок в запредельный мир, отличный от нашего, как свет Яра от тусклого свечения ламп в туннелях Космополиса.
— Мне бывает жалко просыпаться, — говорит она с сожалением, и ее сиреневые глаза мечтательно сияют.
— Но в твоем запредельном мире нет меня, — ворчу c притвор-ной обидой.
— Неправда! Ты постоянно в моих снах. Только иной, похожий и совершенно не похожий на себя…
— Красавец, богатырь, герой?
— Дурачок, — ласково шепчет Асда. — Разве это главное?
Мне становится грустно: уж я-то никогда не буду таким, каким представляет меня в своих цветных загадочных снах моя люби-мая…
И вот наступила ночь, когда я впервые увидел сон, поистине сказочный при всей своей реалистичности. Но было ли это сном?
Меня навязчиво преследовал диалог с «призраком». Мысленно я то и дело возвращался к нему, придумывал все новые реплики — свои и Кея. Мне все казалось, что, найдя нужные слова, я сумел бы убедить его, если бы снова представилась такая возможность. В тот вечер «разговор» был особенно долгим. Увлекшись, я с какого-то момента начал воспринимать его как реальность.