– Вам виднее, - согласился Инженер.
– Ведь это по вашей части. Но будем последовательны: если уж моделировать, так моделировать! А знаете, "действующая модель мысли" - совсем не дурно!

– Прекратите спорить, мальчики!
– блеснула Актриса оперным сопрано. Вот вы что-то говорили насчет времени, будто его нельзя остановить или повернуть обратно. А Станиславский и Немирович-Данченко рассказывали...

– Вам?
– поразились Инженер и Философ.

– Моей бабушке. Довольны?

– Парадокс бабушки, - съязвил я.

– Зажмурьтесь!
– приказала Актриса.
– А теперь раскройте глаза. Шире! Видите роскошный зал, позолоту, бархат? Мужчин во фраках, женщин в бриллиантах, павлиньих перьях и этих...

– Кринолинах!

– Неважно, в чем! Восемь часов вечера, сейчас поднимется занавес. Пять минут, десять - публика аплодирует. Ой, мальчики, так приятно, когда тебя вызывают... Полчаса - начинается шум. Час...

– Представляю картину, - улыбнулся Инженер.
– Гвалт, топот... Мужчины, засучив рукава фраков, ломятся в запертые двери. Женщины визжат, царапают позолоту, трясут павлиньими перьями...

– Да замолчите вы!
– взмолилась Актриса.
– Или не интересно? Так вот, через два часа занавес поднимается. На сцену выходит гастролер. Публика свистит и шикает.

– И бросает в гастролера бриллианты!

– Не думаю, чтобы кто-нибудь бросал бриллианты, - трезво рассудила Актриса.
– В моей сценической практике...

– А что же гастролер?

– Вынул часы, ровно восемь!

– Часы небось стали?

– Да нет, часы шли. Восемь было на всех...

– Гипноз, - прокомментировал Философ.
– Ничего сверхъестественного, обыкновенный гипноз. В литературе описаны еще и не такие случаи!

– Продолжим чтение?
– спросил я, дождавшись паузы.

"Карбо родился 10 мая 31926 года..."

– Как именно?
– потребовал разъяснить Философ.
– Обычным образом или из колбы?

– Из колбы?
– недоуменно переспросила Актриса.
– А разве так бывает?

– Бывает, - авторитетно подтвердил Инженер.
– Но покамест лишь в лабораторных условиях. Массовое производство колб еще не налажено. А в будущем... Посудите сами, какая женщина через триста веков захочет рожать?

– Как интересно, - пропела мне на ухо Актриса.
– Вам обязательно надо писать детективные романы. И не спорьте, у вас чудесно получится. Хотите, подскажу сюжет: перед самым рождением Карбо колбу похищают...

– Зачем?

– Ну... затем, чтобы получить выкуп... Это же так очевидно!

– В моем рассказе нет ни слова о колбе, - рассвирепел я.
– Где вы раскопали эту проклятую колбу?

– Он же родился, - резонно заметил Фолософ.
– Хотя... отчего бы не сделать его роботом?

– Но Карбо не робот! Не робот, слышите?!

– А в этом что-то есть, - неожиданно поддержал Философа Инженер. Робот смотрится современнее.

Я истерически рассмеялся.

– Вспомнил анекдот. Едут в поезде Брижит Бардо и японец.

– Совсем одни?
– спросила Актриса.
– И Бе-Бе, конечно...

– ...Брижит спрашивает: "Месье, вы, случайно, не швед?" - "Увы, мадам, с вашего позволения, японец". Через полчаса - снова: "А может-таки, швед?" - "До сих пор был японцем". Спустя еще час: "Ну, признайтесь, вы все же швед?" - "Да, швед!" - "Странно... А по виду вылитый японец!"

– Это вы тоже сами сочинили?
– ахнула Актриса.

– Сам, - не моргнув глазом, подтвердил я.
– И Карбо, действительно, робот!

– Неувязка!
– торжествуя, воскликнул Философ.
– Он у вас слишком похож на человека. И ладони у него, видите ли, саднят. Разве у робота могут саднить ладони?

– Ваша взяла, - сдался я.
– Сейчас все объясню. Карбо не робот. И родился не в колбе, а в роддоме. Его даже ни с кем не перепутали, хотя народонаселение Земли увеличилось в миллион раз, а рождаемость...

– Жаль, - вздохнула Актриса.

– Жаль, что не перепутали?

Она покачала головой.

– Жаль, что Карбо не робот и не родился из колбы. Это было бы так романтично. А нельзя переделать?

– Нельзя, - ответил я жестко, - потому что это противоречило бы авторскому замыслу.

– Но почему у него саднили ладони?
– не унимался Философ.

– Он натер их на галерах. Если бы вы были невольником и день за днем ворочали тяжелыми веслами, да еще прикованный к ножным упорам, то у вас вообще не осталось бы ладоней!