Цель его обнаружилась быстро. Нелепые деревья развели корявые шипастые ветви. Глазам путников предстала гора... нет, груда наваленных друг на друга камней... нет, стена! Грубая, неровная, но определенно стена, сложенная чьими-то руками!

Нургидан обернулся к главарю, зеленые глаза его сверкали.

– Капитан, я здесь был! И могу точно сказать, что конец пути в двух шагах. Только вот эти два шага могут стоить жизни.

– Говори! – подобрался Сарх.

Теперь, когда мальчик почувствовал себя настоящим проводником, он забыл неприязнь к спутникам и заговорил серьезно (став похожим на Шенги):

– То, что перед нами... дом не дом, крепость не крепость... голые стены без крыши. Охотники называют это «замком». Кто строил – не знаю. Видишь черный провал? Это вход. За ним коридоры – запутанные, но пройти можно. На той стороне, у выхода, граница другой складки. Чем примечательна – с места не двигается, словно прилипла к «замку». Учитель еще смеялся: «Запомните это место, ребята. В Подгорном Мире так мало постоянного...» В той – соседней – складке почти наверняка есть Врата.

– Почти наверняка?

– Без «почти» в Подгорном Мире даже луны на небо не всходят.

– Так почему мы стоим?

– Понимаешь, в «замке» обитает что-то опасное.

– Такое же опасное, как земляные пыхтелки?

Нургидану пришлось на миг стиснуть челюсти, чтобы не расхохотаться.

– Не сравнивал. Но ты, атаман, крепко подумай! Идем сквозь замок или обходим его вдоль стены и бредем в любую сторону?

– А как вы с учителем здесь проходили?

– У нас была шкура стеклянной сороконожки, она делает невидимкой того, на кого наброшена. Встали гуськом, учитель накрыл нас шкурой – она длинная. Сам встал первым, я замыкал цепочку. Шли, стараясь не споткнуться. Из-под шкуры ничего не было видно. Как учитель находил дорогу, не знаю.

– Нам бы такую шкуру, – мечтательно сказал Пень.

– Такой и у нас больше нет, – вздохнул Нургидан. – Она долго не хранится, расползается в слизь.

– Значит, или опасной, но верной дорогой, или не такой опасной, но наугад и неизвестно куда? – подытожил главарь. – Ну, тогда ты знаешь, какой путь я выберу.

– Знаю, Сарх! – И мальчишка впервые взглянул на него с уважением.

Вместо потолка – небесный свод. Лучи солнца, хоть и тусклые, по-прежнему льются с неба. Так почему же в этом проклятом коридоре кажется, что ты угодил в ночь?

Наверное, это из-за теней. Они гуще, чем надо быть, и какие-то неспокойные. Словно пульсируют. Словно тихо дышат. Словно подкрадываются к тебе за спиной.

Коридоры с голыми каменными стенами. Кое-где железные скобы для факелов, проржавевшие так, что тронь – и рассыплются. Странные знаки, глубоко врезанные в необработанные глыбы. И ни травинки меж камней, ни клочка мха, ни пятна лишайника.

Нургидана с его волчьим чутьем тревожат еще и запахи. То, что они непривычные, это полбеды... но почему-то они наводят на мысль о том, что вокруг – не развалины, а чье-то обжитое жилище. Эту мысль мальчик не может объяснить даже самому себе, но лучше бы вокруг стоял запах пыли, тления, гниения. А так – словно дом, ненадолго покинутый хозяевами. Или словно эти хозяева подкарауливают нежданного гостя за поворотом.

У Сарха были те же ощущения:

– Клянусь Хмурым Богом, здесь кто-то есть!

– Призраки? – замирая, спросил Порченый.

Несмотря на волнение, Нургидан усмехнулся: вспомнил Старого Вояку.

– Призраки еще ничего... Атаман, скажи своим людям: пусть ничего не трогают. Даже если увидят... ну, не знаю... сундук с золотом. Лучше вообще отвернуться, не смотреть.

– Слыхали?! – рыкнул Сарх. – Руки из плеч повыламываю!

Разбойники поспешно закивали.

– Долго вы с учителем здесь шли? – хмуро спросил Сарх мальчика.

– Не знаю. Как будто время остановилось.

– Но хоть что-то помнишь?

– Только в конце... Шенги велел скинуть шкуру-невидимку. И сказал: «Дальше – по одному!» Там была яма, большая такая, во весь коридор. Ее пришлось обходить по карнизу. За ямой сразу выход и складка.

– Атаман, – тревожно вмешался Варрах, – мы здесь уже были. Я запомнил птицу.

На стене была резкими штрихами изображена неприятная птица вроде вороны, лапа ее тянулась к людям. Грубый рисунок но от него исходила недобрая сила. Казалось, тварь из толщи камня пытается схватить добычу.

– Не та птичка, – пригляделся Пень. – У той когти были стиснуты, а у этой разжаты.

– Точно, – подтвердил молчавший до этого низенький пират, кличку которого Нургидан так и не удосужился узнать.

И тут подросток вскрикнул, нагнулся, поднял что-то с пола. Протянул спутникам на ладони небольшой деревянный диск с тремя дырочками:

– Что это? Не твоя пуговица, Пень?

Рыжий пират с хриплым проклятием схватился за грудь. Из трех пуговиц, которыми была на силуранский манер застегнута его куртка, на месте остались только две.