Когда и он вылез, зверь Индрик бодал рогом самую толстую тыкву и себя нахваливал.

– Вовремя я отступление скомандовал. Это и есть дракон Зубывон.

– Ты говорил, Кусач.

– И сейчас говорю. Он кусачий и бодучий. Он ломачий и топтучий. Плакали свечки возле нашей речки...
– Зверь Индрик посмотрел на жеребенка Мишу и мышонка Терентия желтыми хитрыми глазами.
– Вы, ребятишки, тут без меня справитесь. Так что побегу я. Меня неотложные дела ждут.

Когда его шум затих в отдалении, жеребенок Миша сказал:

– Терентий, ты знаешь, кто сидит в тыкве? Оказывается, там просто одинокий маленький мамонт.

КОНЧАЕТСЯ ЛЕТО

– Ма... Кто?

Мышонок Терентий разволновался. От волнения его голубая шерсть стала синей.

– Мы его спасем!
– Мышонок поддернул трусики и спросил шепотом: Миша, ты умеешь спасать мамонтов?

– Миша не умеет, - сказала прабабушка Агриппина.

Прабабушка сидела под яблоней, вязала шапку с помпоном.

Мышонок Терентий вытаращился на нее: мол, откуда она?

Прабабушка спрятала вязанье в корзинку.

– Терентий, ты меня удивляешь. Какая прабабушка усидит дома, когда ее правнук кричит и вопит у реки?!
– А что касается мамонтов - спасать их не умеет никто. Их никогда не спасали.

– Как же нам быть?
– спросил мышонок Терентий.

Прабабушка Агриппина пожала плечами.

– Теперь я пойду домой, - сказала она. Посмотрела на тыквы жаркого спелого цвета. Вздохнула: - Кончается лето...
– И, стараясь не горбиться, пошла.

И все же как спасти мамонта?!

– Ты не умеешь, я не умею.

– Одна голова хорошо - две головы лучше.

– Значит, вдвоем мы гораздо лучше не умеем спасать мамонта.

Друзья размышляли над этим очень трудным вопросом, пока не услышали странный звук: "Уф-ффф..."

Посмотрели на тыкву, которая росла вниз, а из нее маленький мамонт торчит - голова, плечи и передние ноги наружу. Ресницами хлопает и тяжело отдувается.

– Как же ты вылез?
– спросил жеребенок Миша.
– Разве мамонты могут лазать по стенам тыквы?

– Уф-ффф, - запыхтел мамонт.
– Извините. Меня кто-то подталкивает и выталкивает. Но здесь моему животу узко.

Жеребенок Миша и мышонок Терентий бросились в сарай, упавший в траву.

Отыскали веревку.

Обвязали мамонта.

Дернули что есть мочи.

Мамонт ни с места. Друзья потянули еще раз. Опять что есть мочи. Но сил у них не хватило.

Тут послышалось тонкое бодрое пение. Вокруг жеребенка Миши и мышонка Терентия шныри зашныряли, зашмыгали. И прямо перед ними из ничего возник мормыш Свиря.

Чуня, Друня, Шишигуня, Мара, Свара, Макакуня и Саламандрик ухватились за веревку.

Мормыш Свиря постучал по тыкве согнутым пальцем, вздохнул и скомандовал:

– Дружно... Рр-разом!

Веревка натянулась - загудела. У тыквы треснула горловина. Мамонт шлепнулся на землю и затрубил радостно.

А вместо тыквы, которая росла вниз, лежала на земле тыква расколотая, вся в глине - усталая очень.

– Ах, какое высокое небо!
– шептала она.
– Ах, как птицы поют. Кончается лето...

ОН УСНУЛ, УЛЫБАЯСЬ

Ни царапин, ни ушибов у мамонта не оказалось. Малыши падать умеют. Этому их учить не нужно.

Маленький мамонт смотрел на жеребенка Мишу и мышонка Терентия большими глазами. Глаза у него были такие ясные, такие доверчивые, что жеребенку Мише и мышонку Терентию вдруг очень захотелось стать посмелее, повыше ростом, подобрее и покрасивее. Ресницы у мамонта были длинные. Коротенькие клыки загибались кверху. Казалось, мамонт широко улыбается.

Но если присмотреться, мамонт улыбался застенчиво.

– Здравствуйте. Взрослого имени у меня нет, а мама зовет меня Гдетыгдеты, - сказал он.
– Вы не знаете, где моя мама?

– К сожалению, не знаем, - ответили ему жеребенок Миша и мышонок Терентий, смущаясь.

– Кто же разрешит мне съесть тыкву?
– грустно спросил Гдетыгдеты.

– Мы!
– дружно воскликнули жеребенок Миша и мышонок Терентий.
– Ешь на здоровье.

Гдетыгдеты поблагодарил и принялся есть тыкву.

Жеребенок Миша и мышонок Терентий стояли неподалеку и размышляли, как объяснить маленькому мамонту его чудесное появление на свет и то, что он остался без мамы.