Переступив порог его жилища, невольно остановились, не решаясь пройти дальше: все здесь сверкало и благоухало первозданной чистотой и покоем. Восковая желтизна стен, потолка, пола, скамеек, стола сливалась в какую-то удивительную теплую и радостную гамму.

Мое внимание привлекли протянувшиеся вдоль стен полки с книгами. Такого богатства я еще никогда не видела, и оттащить меня от книг стоило немалого труда.

Мужчины, не теряя времени, отправились в баню, натопленную по-сибирски, по-черному. А мы принялись накрывать на стол. Угощение было незатейливым, но необычайно вкусным. Кроме сибирской медовухи - никаких спиртных напитков. В центре стола - огромная керамическая миска с медом в сотах. Никогда ничего вкуснее не ела! А главное, навсегда осталась в памяти радость общения с необыкновенными людьми, чрезвычайно интересными и добрыми. Под стать хозяину были и домочадцы Константина Константиновича - все коренные сибиряки, настоящие и основательные. Сыновья работали на заводе.

Как рассказал нам Константин Константинович, раньше он работал учителем. Сравнительно в молодом еще возрасте случилась беда, заболел туберкулезом легких. Врачи считали его обреченным и предсказывали, что остались ему считанные месяцы мучительного угасания.

К счастью, нашелся старый, типа земского, врач, который посоветовал уехать на природу и заняться пчеловодством. Бессонов так и поступил. Через некоторое время он полностью излечился и стал горячим пропагандистом общения с природой и бережного отношения к ней. К слову, Константин Константинович прожил долгую жизнь - девяносто лет. Мы поддерживали с ним связь, храня наши добрые отношения.

Нас оставили ночевать, и вечером мы бродили по лесу. Вдоволь насладились тишиной и покоем.

–  Знаешь, Мария, за что я люблю свою Сибирь? - спросил меня муж. - За доброту. Вот побыл здесь всего один день, а словно всю накипь войны с души снял.

На прощание Константин Константинович подарил мне книгу английского философа Самюэля Смайлса - "Жизнь и труд великих людей". Эту книгу храню и по сей день. Она напоминает об удивительной и прекрасной Сибири - родине моего мужа.

В июне состоялся триумфальный Парад Победы. В Кремле по этому поводу был устроен прием в честь его участников. Саша оказался за четвертым по счету столом, совсем близко от членов правительства, и отчетливо видел, как И. В. Сталин, указав на него В. М. Молотову, что-то спросил. Наверное, поинтересовался его личностью. Однако непосредственно со Сталиным муж никогда не встречался.

Сразу же после Парада Победы Саша прилетел в Новосибирск за мной и дочерью. Начиналась наша мирная жизнь...

Учеба в академии имени М. В. Фрунзе

Летом победного 1945 года Покрышкину предложили подать документы для поступления в Военную академию командного и штурманского состава ВВС Красной Армии. Саша отклонил это предложение вышестоящего начальства, объяснив свой отказ тем, что авиация им в основном освоена, он хотел бы получить более широкие знания.

–  Прошу, - предложил Покрышкин, - направить мои документы в Военную академию имени Фрунзе. Считаю, что общевойсковая подготовка позволит мне глубже разобраться в вопросах взаимодействия авиации с наземными войсками.

Итак, выбор был сделан - Военная академия имени М. В. Фрунзе. Однако первые три месяца занятий в ней проводились не в Москве, а в Загорске. Там мы поселились на квартире одинокого пенсионера Василия Алексеевича Ветрова, потерявшего на войне своего единственного сына. Пенсия его была мизерной, и жил он в основном за счет своего сада и цветника. Ежедневно Василий Алексеевич ездил в Москву, где продавал плоды своих трудов.

К нам он относился как к родным. Поселил в двух лучших комнатах и каждый раз старался отправить меня с дочкой в сад за цветами, ягодами, фруктами. Но я, видя его стесненное материальное положение, не могла себе такого позволить. Тогда Василий Алексеевич решил эту проблему по-своему: как, бы рано я не просыпалась - заставала наш обеденный стол заваленным свежими овощами, фруктами и ягодами. А в центре стола, в вазе, обязательно стояли только что срезанные цветы.

Когда три месяца спустя, собравшись переезжать в Москву, мы попросили хозяина взять с нас деньги за постой, Василий Алексеевич так обиделся, что нам едва удалось его успокоить.

–  Это я вас благодарить должен, - тихо сказал он. - Три месяца будто с сыном жил. Ведь и у него могла бы быть семья. И мне не пришлось бы свой век доживать старым бобылем. Привык я к вам...

–  Так заезжайте, Василий Алексеевич. В Москве-то каждый день бываете. Вот переедем, обоснуемся и обязательно вам адрес сообщим.

И действительно, до самой смерти он, бывая в Москве, заезжал к нам. Мы всегда встречали его как родного. Верно, принять его у себя мы смогли не сразу. Какое-то время пришлось жить в гостинице ЦДСА. Саша улетел на несколько дней в Австрию сдавать дивизию своему преемнику, а я осталась со Светланой. В один из дней зашли навестить меня ученики Саши, два Героя Советского Союза - Костя Сухо" и Жора Голубев. "Засидевшиеся холостяки", как в шутку аттестовал их мой муж.

–  Истребительский привет многоуважаемой супруге командира, - с порога начал балагурит! Жора. - Пришли поинтересоваться, невест нам еще не подобрали?