День для поездки в Рилский монастырь мы выбрали неудачно: музей был закрыт. Огорченные, остановились на подворье монастыря, разглядывая великолепные фрески XIII века. Генерал Ханымов куда-то отлучился. Увлеченные осмотром церкви, мы не сразу заметили его возвращение. Пришедший вместе с ним человек в темно-синем костюме, весь сияя от радости, прямо-таки бегом устремился к Александру Ивановичу:

–  Другарю генерал, вот уж никогда не думал, что мне выпадет счастье увидеть вас! Я тоже бывший летчик, Стоян Стоянов.

Имя это оказалось хорошо известным моему мужу. После свержения монархо-фашистской диктатуры и прихода к власти правительства Отечественного фронта (1944 год) Болгария объявила войну гитлеровской Германии. И Стоян Стоянов сбил наибольшее из всех болгарских летчиков количество вражеских самолетов - двенадцать.

–  Но вы еще не все знаете! - воскликнул наш новый знакомый. - Ведь я дрался с фашистами на вашем самолете!

–  Почему же не знаю, - возразил муж. - Мне известно, что часть боевой техники мы передали болгарской армии.

–  Да нет, я летал на Як-3, подаренном жителями Новосибирска лично вам. На нем даже надпись была.

–  Все правильно, был такой подарок. Но я привык к "кобре", не мог от нее отказаться.

–  Подарок ваших земляков я сберег, - сообщил Стоян Стоянов. - Этот самолет стоит сейчас в Варненском музее как свидетельство братской дружбы наших народов. А сам я после демобилизации стал директором музея здесь, в Рилах. Пойдемте, дорогие гости!

Открыв музей, Стоян повел нас, показывая собранные здесь экспонаты. Среди них мы увидели и три личные грамоты царя Ивана Грозного болгарскому государю.

Как нам рассказали друзья-болгары, во время шестисотлетнего турецкого ига Рилский монастырь являлся средоточием и хранителем болгарской национальной культуры. Опасаясь народного гнева, турки не решались вторгаться в его владения. И болгары берегли под его защитой самые драгоценные свои святыни, в том числе и грамоты русского царя.

Навсегда остались в нашей памяти поездки в Пловдив, Плевен, Габрово, Толбухин, памятник героям Шипки, храм Александра Невского... А также искреннее радушие, с которым нас всюду встречали.

Забыла упомянуть, что шефство над нами во время этой незабываемой поездки взяли два замечательных человека - национальный герой Болгарии Славчо Трински и Пешо Шиновски, оба - генералы.

Во время второй мировой войны они возглавляли крупные партизанские отряды и наводили ужас на фашистов. За их поимку были назначены огромные суммы денег, но патриоты, опираясь на помощь населения, оставались неуловимыми. Фашисты хватали каждого, на кого падало хотя бы малейшее подозрение в связях с партизанами.

В концлагерь попала жена Пешо Мара, которая должна была вот-вот родить ребенка. Мальчик Пешо там и родился. И это обстоятельство дало фашистам возможность еще более усугубить ее бесконечные пытки. К мучениям матери добавились угрозы убить младенца. Но Мара так и не выдала ни мужа, ни его друзей. Однако ежедневные пытки над ней самой и издевательства над новорожденным привели к психическому срыву.

В Киеве я по просьбе Пешо показала Мару нашим лучшим врачам-специалистам. К сожалению, потрясение оказалось слишком сильным, и Мара рано ушла из жизни, оставив своих дорогих двух Пешо и маленького Янчо, которому не было и 10 лет.

Однако вернусь к нашей поездке по Болгарии. Там мы встретились тогда с отдыхавшими на "Златних Пясцах" с супругами Надеждой Васильевной Поповой и Семеном Ильичом Харламовым, с которым мужу позднее довелось работать в ЦК ДОСААФ. Оба они - фронтовики, Герои Советского Союза. Семен Ильич сбил более двадцати вражеских самолетов. Надежда Васильевна совершила 850 боевых вылетов на По-2.

Прошу извинить за еще одно отступление, но не могу не сказать хотя бы несколько слов об этой замечательной женщине. Я познакомилась с ней еще на фронте. В районе Моздока летчицы из полка Евдокии Бершанской, в котором воевала Надя, нередко прилетали на наш аэродром подскока (так назывались аэродромы, располагавшиеся в непосредственной близости от линии фронта).

Девочки прилетали к вечеру, садились у нас, дозаправляли свои самолеты горючим, пополняли боеприпасы и улетали на передовую. Представляю, как им было страшно. Стоило По-2 появиться над линией фронта (а это, как правило, происходило с наступлением темноты), как гитлеровцы тут же стремились поймать их в лучи прожекторов и открывали яростный прицельный огонь из зениток. Нередко мы со своего аэродрома видели, как только что взлетевшие от нас По-2 огненными факелами круто прочерчивали ночное небо.