В поведении – игнорирование норм, бесцеремонность, вмешательство в жизнь других. Предпочтение отдает силовым аргументам. Личностью движет чувство гнева, возмущения и раздражение. Конфликтность высока, но она усугубляется сдерживаемой внутренней агрессией – вербальной, но не сомневаюсь, что – если выдавался, на его взгляд, провоцирующий случай – и физической.

Мышление явно конкретное, мыслит и живет понятиями «здесь и сейчас». Неорганизован, непродуктивно распоряжается и тратит свои силы, энергию, ресурсы. Планы или распорядок дня складываются сами собой, в последний момент, импульсивно. Им руководят порывы, непостоянное, скачущее настроение, такой человек не может четко представлять стратегию на относительно продолжительный отрезок времени вперед. Ему трудно видеть перспективу, объективно ее воспринимать, он не стратег – именно тактик, действующий пошагово, смотря только перед собой, уделяя много внимания деталям, но часто погружаясь в них, плохо отделяя главное, глобальное от второстепенного. Суждения отличаются субъективностью («Я сказал – значит, это правильно»).

За собой вообще и за своим здоровьем в частности не следит.

Склад прикладной, яркий сенсорик – на первом месте в его жизни информация и впечатления, получаемые органами чувств. Поддержать беседу об абстрактных науках, философии, психологии, вере, культуре и т. д. не сможет по причине отсутствия личной заинтересованности предметом. Он грубо чувствен, жаждет испытывать простые, приземленные удовольствия, материальные, физиологические наслаждения (вкусная еда, физическая деятельность, секс, активные приключения). Ему присуща тактильность, необходимо все потрогать, проверить лично на ощупь, вкус или увидеть. Наверняка любил природу, характерно отсутствие брезгливости, не отличается душевной утонченностью, не боится, например, крови или таких зрелищ, которые в наше время запрещено показывать по телевидению, даже если это кадры военных или оперативных репортажей.

Вряд ли как обыватели, так и историки согласятся с моей характеристикой Петра, не совпадающей с его привычным историческим имиджем или традиционно поддерживаемым в литературе, искусстве и кинематографе образом.

Например, принято считать его прогрессивным реформатором и заботящимся о простом народе – однако почерк явно показывает достаточно грубую, бесчувственную к другим натуру, действующую из личных Эго-интересов, предпочитая силовые и диктаторские приемы.

К слову, не совпадают также общепринятые характеристики относительно его ума – показатели не «тянут» на уровень интеллекта выше среднего, а прикладные способности и очень узкие конкретные интересы перекрывают и нейтрализуют стратегические. Недостаток дальновидности и терпения («после меня хоть потоп») в сочетании с неспособностью к дипломатии – не очень лестные характеристики.

Все это, по сути, означает, что большинство совершенных им в своей жизни поступков и принятых решений (в том числе оказавшихся и исторически важными и полезными для страны вообще) имели часто совсем другие мотивы, нежели принято считать!

Почерк поражает своей внутренней графологической эстетикой. Речь не идет о «красоте», подразумевается тонкая простота, баланс графических признаков, не нарушающий общей гармонии и однородности в «хорошем вкусе».

Удивительно, но почерк Эйнштейна вовсе не несет в себе печати «типичной» гениальности. Безусловно, нельзя не отдать должное когнитивным и интеллектуальным возможностям его автора, но здесь не доминирует этакая «характерная для гения» постоянная и бесконечная новизна и творчество.

Попробуем объяснить, в чем же заключался «фирменный секрет» Эйнштейна.

Сыграть свою роль в науке и достичь своего признания Альберт Эйнштейн смог неслучайно, это действительно было во многом предопределено. Он обладал потенциалом яркого, неповторимого интеллектуала. В нем была способность к углубленному исследованию и вбиранию информации (концентрация, сдержанность, основательность – в почерке), к пониманию различных аспектов сложных проблем.

При этом (почерк развит по горизонтали) он был человеком, расположенным к социуму, к людям вообще, был открыт к выводам других умов. Просторность в почерке свидетельствует об обладании ясностью суждений, объективности в оценке идей других. Однако это не подразумевает увлечение критикой или опровержениями, потому что Эйнштейн не имеет ни врожденной предрасположенности, ни сил (какой-либо напористости, пробивной силы) для этого.

Отсутствие признаков какой-либо спешки или влияния эмоций дают ему способность действовать полностью продуманно, при этом обстоятельно вникая в предмет изучения.

Почерк характеризует стойкое постоянство и индивидуальность признаков. Постоянство линий, штрихов, наклона, углы – стойкость в своей индивидуальности.

Угловатость в почерке этого человека необходима, чтобы он мог быть способным задержаться на любой интересной проблеме и обстоятельно разобрать ее, однако, хотя угловатостей и достаточно много, при этом они не слишком резко выражены.

Итак, «типичная гениальность» подразумевает и графологически и психологически больше признаков раскованности, внутреннюю свободу, раскрепощение и непосредственность. Но это все не может сочетаться хорошо с усилиями, постоянно проявляющимися волевыми актами, которые можно отметить в почерке Эйнштейна. Полагаясь на интуицию и будучи ведомыми ей одной, такие люди склонны не заморачиваться, а избегать препятствия или, по их мнению, бесполезную трату сил.

Поэтому, поскольку признаки интуиции не доминируют, а дополняют, то есть гармонизируют, личность, это дает Эйнштейну блестящую способность синтезировать. Информацию, данные, достижения других людей и т. д. он мог неожиданным образом отлично объединить формально. Но ему были необходимы начальные данные, уже имеющиеся факты, он не мог действовать или прийти к чему-либо полностью с нуля. Другими словами, графологически, он, безусловно, великий интегратор, но не гений. Уверена, что теория относительности, так или иначе, была результатом того, что Эйнштейн был тем, кто смог формально выразить и описать всю эту теорию, используя то, что было известно до него.