Ш у л ь ц (почтительно). Вы занялись анатомией, ваше преподобие?

Ф о р ш (сбившись с мысли). Э... Нет... Я имел в виду нечто иное... (Ищет нужный абзац.) Ага, вот. (Читает.) "Сердце есть седалище духа, и ничто не придает ему столько сил, как любовь. Она воспламеняет его и делает вместе чувствительным и бесстрашным. Именно любовь должна охватить сердце властвующей персоны, дабы тем полней излились ее благодеяния на всех, подвластных ей. Любовь для владыки то же, что муза для поэта, что святой дух для пророка. Вспомним слова апостола: "Бог есть любовь".

П р и н ц. Amen.

Ш у л ь ц (набожно). Amen. (Быстро крестится.)

П р и н ц е с с а (иронически). И вы пришли сообщить нам это, отец Вальдемар?

Ф о р ш. Собственно, это лишь введение.

П р и н ц (не без скуки). Есть и основная часть?

Ф о р ш (с подъемом). Да.

П р и н ц е с с а. Что это за листок вы читаете?

Ф о р ш. Это мое сочинение.

П р и н ц е с с а (в сторону). Еще один сочинитель. (Форшу.) Как оно называется?

Ф о р ш (показывает лист, гордо). Вальдемар Форш, "Ключи от Рая".

Ш у л ь ц (почтительно). Возвышенно звучит.

Ф о р ш. Уже готова первая часть. Она толкует о государственном устройстве.

П р и н ц. Причем здесь государственное устройство?

Ф о р ш. Ваше высочество сейчас поймет. (Указывает на лист.) Я исхожу из того, что государь - художник, а страна - его творение.

Ш у л ь ц (искренне). Это очень интересно.

Ф о р ш. Некий версальский мечтатель - не будем называть имен - хотел сделать так, чтоб на столах его подданных каждый воскресный день стояла курица с рисом. Но не лучше ли править иначе, так, чтобы крестьянину кусок заплесневелого хлеба приходился по вкусу больше, чем жаркое в иных землях, и он благодарил господа за то, что родился в этой стране?

П р и н ц е с с а (иронически). Браво.

Ш у л ь ц (грустно). Но ведь жаркое вкусней заплесневелого хлеба...

П р и н ц. Шульц прав. Как вы внушите свою мысль пейзанам, святой отец?

Ф о р ш (сбившись). Э... Пейзанам?.. э...

П р и н ц. Ну да - тем самым беднякам, которые будут жевать вместо курицы черствую корку.

Ф о р ш. Но им ничего не нужно внушать. Они должны видеть свет истины, исходящий от трона. А так как всякий человек в свою очередь есть истина - но только в потенции, как бы в спящем или спрятанном виде, - то это зрелище разбудит всех. Уподобим государя часам на башне...

П р и н ц. Гм. Не самое завидное положение.

Ф о р ш. ...или петуху, возвещающему восход. Или, наконец, самому солнцу в планетной системе, о чем я уже говорил. Но продолжаю. (Оживившись.) Мне кажется, беда наших государств в том, что они мало заметны.

П р и н ц (про себя). Спасибо, что они вообще есть.

Ф о р ш. Скромность порой вредна. Нужно, чтобы государство было зримо во всем, чтобы каждый был отмечен как его гражданин. Не ввести ли мундиры и знаки отличия для всех? (Взмахивает рукой.) Ведь что есть орден? Блуждающий огнь, падающая звезда! Кто отрицает подобные вещи, не знает важной черты человеческой души. (Покосившись на Шульца.) Заслуженные хозяйки дома могли бы тоже получить почетный знак на фартук.

П р и н ц е с с а (со смехом.). Прелестно.

Ш у л ь ц. Вы намекаете на мою жену?

П р и н ц. Вздор!

П р и н ц е с с а (тихо). А гонорар за донос лучше?

П р и н ц (тихо). Прекрати.

Ф о р ш (слегка обидевшись). Конечно, тот, кто, вооружась историческими знаниями, поспешит возразить мне, вовсе не понял, о чем я говорю и на чем стою; для него мои слова - тарабарщина.

П р и н ц (зевнув). Дорогой Форш... то есть я хотел сказать - ваше преподобие. Сейчас у меня нет возможности ознакомиться с вашим проектом... Ведь это проект, я правильно понял?

Ф о р ш. Собственно, это трактат. И я...

П р и н ц. Продолжайте его писать. Возможно, что он пригодится - позже. А сейчас - простите, напомню вам, что господин секретарь нуждается в вашем внимании.

Ш у л ь ц кланяется.

Ф о р ш. Да, конечно.

Прячет листок в рукав и удаляется вместе с Ш у л ь ц е м.

Сцена четвертая

П р и н ц е с с а (смотрит им вслед). Мне кажется, он не совсем здоров.

П р и н ц. Кто, Форш? У него чахотка.

П р и н ц е с с а. Боже мой! Какой ужас! Я, правда, не это имела в виду. Но я ничего не знала.

П р и н ц (рассеянно). А ведь он твой духовник.

П р и н ц е с с а. Да. Но мне как-то не приходило в голову говорить с ним - о нем.

П р и н ц (так же). Естественно.

П р и н ц е с с а. И вообще он какой-то жалкенький. И несчастный, хотя улыбается... Скажи, твой Гофман тоже такой?

П р и н ц (очнувшись). Гофман? (Вдруг, резко.) Дура! Подожди, Гофман еще из тебя сделает человека!

П р и н ц е с с а. Вильгельм! Я не люблю, когда ты кричишь.

П р и н ц (тотчас угас). Прости. (Встает, расхаживает по кабинету.) Я погорячился... (Забывшись.) Шульц! Ах да, он исповедуется Форшу... Не будем мешать. Ладно. (Принцессе, властно.) Сядь. Пиши.