Объективным в Ньютоновой критике оказалось то, что в его времена (а тем более в годы создания Декартовых "Начал") было преждевременно ставить космогоническую проблему на повестку дня - во всяком случае, ставить ее в том духе, как в Ньютоновых "Началах" ставилась проблема описания движения планет. Потребовалось еще немало времени - примерно половина 18 столетия, чтобы в закон всемирного тяготения поверили по-настоящему, осознали, что с помощью точных математических уравнений можно рассчитывать положение небесных тел в далеком прошлом и в далеком будущем. И только после этого наука оказалась готова к первичной разработке колоссальной идеи о возможности описания естественной эволюции объектов - не только их движения, что было прямо доказано, но и их формирования. Здесь фактически лежат истоки величайшей революции уже в научном мировоззрении - впервые зародились подозрения, что можно познать не только движение готовых материальных тел, но и законы их естественного развития, то есть сами тела становились как бы переменными во времени процессами.

Разумеется, влияние самого передового тогда раздела науки - небесной механики - в этом пункте огромно. Но немалую роль играли и иные направления исследований.

В 1669 году датчанин Нильс Стенсен (1638- 1686), врач и естествоиспытатель, работавший во Флоренции, впервые объясняет строение геологического среза последовательностью событий, относящихся к различным эпохам.

В 18 веке происходит подлинное зарождение эволюционных концепций, связанное прежде всего с работами директора Парижского ботанического сада Жоржа Луи Леклерка Бюффона (1707 -1788), создателя грандиозной 36-томной "Естественной истории", где он впервые попытался дать единую картину развития Земли, растительного и животного мира, настаивая на изменчивости видов.

В 1749 году в "Теории Земли" Бюффон прямо говорит о нашей планете, как об эволюционизирующем объекте и даже определяет ее возраст примерно в 70 тыс. лет*. Он же выдвинул гипотезу о происхождении Земли из сгустка солнечной материи, вырванного внезапным ударом гигантской кометы. Эта первая модель в ряду так называемых "катастрофических теорий" находилась в оппозиции к картезианской картине, но важно было то, что возникновение планеты объяснялось здесь вполне естественной причиной.

*Впоследствии выяснилось, что Бюффон доводил возраст Земли до полумиллиона лет, но этот результат остался неопубликованным. Идеи Бюффона о возрасте Земли и о естественных трансформациях видов встретили весьма холодный прием у руководителей церкви, и уже в 1751 году он вынужден был отречься от своих результатов под угрозой отлучения...

Картезианская же космогоническая идея вспыхнула на новом более высоком уровне во "Всеобщей естественной истории и теории неба", изданной в 1755 году молодым немецким ученым Иммануилом Кантом (1724-1804), впоследствии выдающимся философом. Кант предположил, что Солнечная система развивается из туманности* - пылевой материи, первоначально рассеянной по всему ее объему. Туманность, вращаясь как целое вокруг центрального сгустка (будущего Солнца), постепенно конденсируется в отдельные планеты, которые тоже образуют как бы центры небольших туманностей, развивающихся в спутники. Очень интересно, что Кант увидел своеобразную иерархию таких процессов - планетные туманности выступают у него как относительно сконденсированные элементы галактического облака, а то, в свою очередь, как элемент еще большей туманности. Это было глубоким предчувствием лишь через много десятилетий установленной структуры Вселенной. Кант довел возраст Солнечной системы до миллионов лет.

* По латыни небула (nebula) - туманность. Отсюда и название модели Канта - небулярная гипотеза.

Такая же точка зрения была блестяще развита в лапласовском 2-томном труде "Изложение картины мира" (1796). Не останавливаясь на причине, приводящей туманность во вращение*, Лаплас показал, что это вращение совместно с силами тяготения в принципе способно привести к образованию планет. Сжатие туманности под действием гравитации ведет к ускорению вращения и сплющиванию всего облака. В дальнейшем начинается сброс вещества с очень быстро вращающегося экватора, и это вещество периодически выплескивается в форме газопылевых колец, которые, в свою очередь, конденсируются в планеты.

*Лаплас допускал, что первичный толчок к вращательному движению мог дать какой-то внешний фактор, скажем, находящаяся неподалеку звезда. В этом плане нельзя считать, что "небулярщики" с самого начала безоговорочно расходились с "катастрофистами".

Таким образом, к началу 19-го века возникло представление, что принципиально проблема строения и эволюции Солнечной системы решена в рамках ньютоновой механики. Оно поддерживалось и гершелевским открытием многочисленных туманностей - многие из них казались зародышами буквально на глазах образующихся планетных систем.

Отсюда понятна и сильная переоценка уровня и состояния науки, именуемая лапласовским детерминизмом.

Сам Лаплас восторженно писал: "Ум, которому были бы известны для какого-либо данного момента все силы, одушевляющие природу и относительное положение всех ее составных частей, если бы вдобавок он оказался достаточно обширным, чтобы подчинить эти данные анализу, обнял бы в одной формуле движения величайших тел Вселенной наравне с движениями легчайших атомов: не осталось бы ничего, что было бы для него недостоверно, и будущее так же, как прошедшее, предстало бы перед его взором. Ум человеческий в совершенстве, которое он сумел придать астрономии, дает нам представление о слабом наброске того разума".

Иными словами, если записать полную систему уравнений Ньютона для всех тел Вселенной, учитывая все силы взаимодействия между ними и задавая начальные скорости и положения этих тел в какой-то момент времени, то никаких тайн не останется - все они будут заключаться в решениях этой грандиозной суперсистемы. "Бог" Лапласа - это просто некий суперкомпьютер, способный ее решить.

Разумеется, Лаплас и его современники понимали, что полная реализация этой программы - фантастика, но развитие науки все-таки мыслилось в ее рамках. Небесная механика становится общепризнанным лидером естествознания, нормируя своим образцом другие области.