– Только у той водки был, по-моему, персиковый вкус.

– Персиковый "Кеглевич"... Есть такая водка!

– А, может, сливовый...

– Да они, буржуи недорезанные с моей исторической полуродины, все имеют! И приготовить все могут. Что хочешь: и "Кеглевич" со вкусом жареной картошки, маринованных грибов и малосольных, пахнущих июнем, огурчиков, и "Кеглевич" с духом свежего чеснока, и... да что хочешь! Еврейские водковары - большие мастера вводить в заблуждение российский пролетариат.

– Ах, и горазд ты говорить, Илюшка!
– Новелла Петровна то ли восхищенно, то ли озадаченно качнула головой.
– Ладно, пойду на кухню, чего-нибудь горячего вам разогрею. Чего хотите, господа? Есть рыба, есть котлеты... Заказывайте!

– Рыба, - сказал Илья.

– Котлеты. Рыбы я в армии наелся на всю оставшуюся жизнь.
– Каукалов не выдержал, поморщился.
– Видеть её уже не могу!

– А я люблю рыбу. Век бы её ел. Похоже, что у меня либо предки были рыбными людьми, то ли душа моя принадлежала раньше человеку, у которого задница всегда была мокрой от долгого пребывания в воде. Не знаю. Но что-то рыбное в моем прошлом было. Это совершенно точно.

Новелла Петровна загромыхала сковородками на кухне, Каукалов потащил приятеля к столу.

– Садись!

– Может, горячего подождем?

– Мы и на холодном, Илюшк, сумеем размяться.

– Как те спортсмены!
– Аронов азартно хлопнул ладонью о ладонь, растер их.
– Люблю, когда на столе еда с выпивкой стоит. Помнишь, такой композитор был - Соловьев-Седой?

– "Подмосковные вечера", - вспомнил Каукалов, - это его?

– Его. И кое-что еще, кроме "Подмосковных". Был Соловьев-Седой, значит, не дурак по части выпивки с закуской. Так его народ называл "Соловьев с едой. И выпивкой".

– Неплохо, - похмыкал в кулак Каукалов.
– С чего начнем: с твоей хвалебной водки или с моей обычной?

– Давай с обычной. А "Кеглевичем" закусим.

Выпили. Водку зажевали колбасой. Выпили по второй стопке, также заели её колбасой, аккуратно отслаивая тоненькие наперчено-красные кружочки колбаса была нарезана на машинке, а потом упакована в плотный пластик, под прессом она слиплась, сдавилась, хотя и выглядела очень аппетитно.

– Когда я уезжал в армию, в Москве этого ещё не было, - сказал Каукалов, приподняв вилкой пару колбасных кружков.

– В Москве тогда много чего не было.
– Илья весело ухмыльнулся, повел носом по воздуху: - Ух, как рыбкой божественно запахло!
– Он восхищенно почмокал губами.
– Не было столько банков, как сейчас, не было автоматной стрельбы среди белого дня, не было забегаловок Макдоналдс... Много чего, Жека, не было, да появилось...

– Слушай, Илюшк, ты все знаешь на этом свете. Куда сейчас можно устроиться на работу?
– неожиданно спросил Каукалов.

Оживленное лицо Аронова медленно угасло, он поставил на стол стопку, потом приподнял её и благодарно поцеловал в донышко - словно бы сказал "Спасибо", - задумчиво помотал перед собою ладонью. Что-то ни с того ни с сего Аронов стал делать слишком много движений. Каукалов внимательно смотрел на него.

– Даже не знаю, что тебе сказать, - пробормотал Аронов неуверенно.

– Что думаешь - то и скажи.

– Идти, например, работать на завод - бесполезно: там по полгода не выдают зарплату, да и зарплата такая, что не только на хлеб - на таблетки от головной боли не хватит. В палатку идти - обидно, ты палатку давно перерос, в челноки податься - это немного лучше, но все равно - промысел ломовой, только здоровье гробить...

Каукалов продолжал внимательно смотреть на своего гостя, ему было интересно, что Илюшка скажет. Впрочем, не столь интересно, сколько важно.

– Сам-то ты где тугрики заколачиваешь?

– В конторе "Куплю - продам".

– Так фирма называется?

– Нет, фирма называется по-другому, но суть её от этого не меняется.

– Сколько имеешь в месяц?

– Я имею и рубли, и "зеленые"...

– Рубли - это тьфу, навоз.

– Если в баксах, то примерно восемьсот.

– В месяц? Или в день?

Глаза у Илюшки Аронова от этого вопроса округлились, сделались влажными.

– Ты что-о, в день... Конечно, в месяц.

– Небогато.
– Каукалов озадаченно похмыкал в кулак.
– Очень даже небогато.

– Другого у меня пока нет.

– А хотел бы ты иметь заработок по паре тысяч "зеленых" за вечер?

– Покажи мне такого человека, который бы этого не хотел.
– Илюшкины глаза округлились ещё более.
– Пце!
– выразительно воскликнул он.

– Ну, наверное, есть такие люди.

– Да. Те, кто получает по три тысячи за два часа. Или по четыре. Аронов потянулся за бутылкой "Кеглевича".
– Разговор такой крутой, что его трэба запиты. На сей раз жахнем по лимонной...