— Чтобы помириться?

— Ну да, что-то вроде этого.

— И пришли сюда сегодня вечером?

— Да, в пять часов.

Мёршель поднялся и несколько раз прошелся по кухне. Когда он остановился, в его руках была фотография в сафьяновой рамке.

— Вы знаете этого человека, фрау Крюгер?

Домработница лишь мельком глянула на снимок:

— Это барон.

— Какой барон? Его фамилия?

Эрна Крюгер пожала плечами:

— Этого я вам не могу сказать. Она звала его просто бароном. Какой-то богатый фабрикант из Эссена. Больше я ничего не знаю. Рози хвалилась, будто он самый богатый человек в Европе.

— Она давно была с ним знакома?

— Когда я начала вести хозяйство Рози, он уже к ней ходил.

— И вы никогда не слышали его фамилии?

— Меня это особенно не интересовало. Здесь бывает столько людей, что и захочешь — не запомнишь всех по фамилиям.

Обер-комиссар несколько мгновений пытливо всматривался в ее лицо, как будто хотел прочитать на нем, правду ли она ему говорила. Затем показал ей остальные конфискованные фотографии:

— А этих людей вы знаете?

— В общем, видела, но фамилий не знаю.

— Они тоже числятся среди друзей фройляйн Нитрибитт?

— Иначе зачем ей было бы хранить их фотографии.

Мёршель, как игральные карты, собрал со стола фотографии и спрятал в карман. Казалось, на этом он собирался закончить беседу. Эрна Крюгер тоже поднялась и взяла со стола гвоздики и вазу:

— Да… по-моему, все, что могла, я уже вам рассказала.

— Одну минутку, фрау Крюгер. Я хочу обратить ваше внимание на то, что все, о чем мы здесь с вами говорили, должно остаться между нами. В противном случае вы можете помешать следствию и невольно оказать содействие преступнику.

Хотя обер-комиссар старался придать своим словам особую значимость, они, похоже, не произвели на женщину должного впечатления. Она лишь равнодушно, без малейших признаков испуга сказала:

— Да с кем мне об этом говорить? Кого это интересует, кроме полиции? — Она упаковала вазу и завявшие уже гвоздики обратно в сумку: — Я могу идти, господин комиссар?

Неожиданно для нее Мёршель отрицательно покачал головой:

— К сожалению, нет, фрау Крюгер. Я вынужден вас попросить поехать со мной в управление.

— Сейчас? Но ведь мне еще надо сделать покупки. В управление я могу прийти и завтра утром. — Эрна Крюгер явно разозлилась. — Я ведь ничего нового вам сказать не могу, только то, что вы уже и так знаете.

Она направилась к двери, как будто считала вопрос о приглашении в управление закрытым.

Обер-комиссар удержал ее за руку:

— Подождите, фрау Крюгер. Я уверен, что вы, если захотите, можете рассказать гораздо больше.

— Что это значит? Вы думаете, я вас обманываю?

— По крайней мере, вы мне не сказали правды по поводу того, почему Нитрибитт вас выставила. Разбитая ваза, как мне кажется, не может быть причиной для этого.

— Вы просто не знаете Рози. Она из-за каждого пустяка грозила увольнением. Я к этому уже привыкла.

— Если вы к этому привыкли, почему же тогда не пришли к ней на следующий день?

Эрна Крюгер с подозрением посмотрела на полицейского и сделала несколько шагов назад в кухню. Она решительно поставила на стол сумку и, переведя дух, разразилась гневной тирадой:

— Ага, так вот оно что! Теперь вы хотите состряпать на меня дело, будто я подралась с Рози…

Мёршель, который оставался стоять у двери, снова плотно закрыл ее:

— Я хочу узнать у вас только одно: почему вы не пришли на следующий день?

— Почему, почему… Если бы я знала, какой вы устроите здесь спектакль, то уж наверняка пришла бы в среду.

— Фрау Крюгер, отвечайте, пожалуйста, по существу вопроса.

— Боже милостивый, да я же вам уже несколько раз говорила… Я искала новое место.

Мёршель вернулся на середину кухни, сел на маленькую табуретку и снизу вверх посмотрел ей в лицо:

— Честно говоря, фрау Крюгер, я вас не понимаю. Ведь ничего особенного между вами и фройляйн Нитрибитт не произошло. Ну, подумаешь, повздорили из-за разбитой вазы. Пустяк. Нитрибитт вас выставила — тоже дело привычное, по вашим же словам. Почему же все-таки вы решили искать новое место?

Эрна Крюгер, будто в изнеможении, опустилась на стул и хлопнула себя ладонью по лбу, как бы говоря этим жестом: "Вы, видно, совсем ничего не понимаете?"

Мёршель не дал ей времени на размышления:

— Ну? Так почему же вы вдруг решили отказаться от такого хорошего места? Вам же наверняка здесь было очень неплохо.

— Да, конечно. Я вовсе не собиралась отказываться от этого места. Просто я разозлилась, потому что Рози всегда себя так нахально ведет, когда ее что-нибудь раздражает…