Замысел атаки через Арденны на Седан и далее к устью Соммы складывался почти одновременно у ряда наиболее ответственных руководителей верховного командования, в высших штабах примерно в конце октября - начале ноября 1939 г. Авторы этой идеи - Гитлер, его политическое окружение и ряд генералов (Гальдер, Кейтель, Иодль, Рундштедт, Манштейн, Варлимонт, Буш, Рейхенау, Клюге). Среди них особо видное место занимал генерал Манштейн, настойчиво добивавшийся перенесения главного удара из группы армий "Б" в группу армий "А"{200}.

Весь процесс планирования "западного похода" протекал в борьбе мнений, но завершился полным взаимопониманием Гитлера и генералов: оно еще больше укрепилось после того, как генералы увидели, что вермахт становится действительно мощным: нападая на Польшу, они имели 53 дивизии, а теперь 136!

Окончательное решение, выраженное директивой ОКХ от 24 февраля 1940 г., состояло в том, что группе армий "А" под командованием Рундштедта, включавшей основную массу танковых дивизий (они объединялись в "танковую группу" генерала Клейста), предстояло осуществить глубокий прорыв через Арденны, вторгнуться в Северную Францию и выйти к побережью Ла-Манша близ устья Соммы, окружить совместно с наступающей севернее группой армий "Б" (генерал Бок) основную группировку союзников в Бельгии и Северной Франции. Группа армий "Ц" (генерал Лееб) сковывала французские силы на "линии Мажино".

В этом и состоял план "Гельб" - стратегический план германского фашизма, направленный на полный разгром государств Западной Европы. Удар через Арденны позволял гитлеровской армии не только выйти в тыл главной группировке союзников, что с военной точки зрения было вполне рационально, но и захватить с наименьшими разрушениями индустриальные районы Северной Франции и Бельгии, чтобы поставить их на службу дальнейшей агрессии, быстро занять северо-западный угол европейского континента с его побережьем, превратив его в военно-воздушную и военно-морскую базу против Англии.

План "Гельб", если рассматривать его стратегические аспекты, не давал ответа на вопрос, каким же образом станет возможным закончить войну против англо-французского блока в целом. Стратегия перед вторжением во Францию оказалась сведенной к чрезмерно узким рамкам. Оперативное планирование на сухопутном театре не связывалось с военно-морским, которое в свою очередь не смогло решить вопроса о реальных путях борьбы против Великобритании. "Большая стратегия" нацизма исходила из предпосылки, что Англия, лишенная "континентального меча" - Франции, падет сама собой.

Если говорить о просчетах союзников, то нельзя не отметить прямо-таки трагической ошибочности развертывания союзных армий. Можно без боязни преувеличения сказать, что здесь перед нами яркий пример из военной истории, как высокопоставленные генералы и их штабы выбирают из многих возможных военных решений наихудшее и, конечно, не желая этого, буквально подставляют врагу свои самые слабые, уязвимые места, хотя элементарные принципы военной теории требуют делать как раз наоборот.

Действительно, немцы построили свои силы глубоким тараном, но их построению союзники не смогли противопоставить стратегическую оборону необходимой глубины. Гитлеровская армия имела возможность постоянно поддерживать силу своего удара за счет резервов, составлявших 31% войск, находившихся на Западном фронте. Союзники, располагая в резерве только 15% сил, развернутых на незначительной глубине и разбросанных на широком фронте, не могли парировать наступление или создать в случае прорыва новый устойчивый фронт обороны.

Союзное командование поставило в обороне против слабейшей группировки немцев свою наиболее сильную группировку, а против сильнейшей - самую слабую и предельно облегчило германскому командованию его удар через Арденны. Оставление многочисленных войск - 25% всех сил - на участке от южной границы Люксембурга до Базеля, т. е. на "линии Мажино" и за нею, было решением, вызванным перспективами войны с Италией, но совершенно не отвечавшим обстановке войны с Германией. Ошибка вынудила союзное командование в трудных условиях военных действий мая 1940 г. осуществлять сложную переброску войск с "линии Мажино" на активные участки фронта. И она не удалась. Получилось так, что союзники усилили фланги, особенно северный, нацеленный на Бельгию, и ослабили центр - Арденны, где не ждали наступления. Немцы же нанесли удар именно в центре.

Общие силы Франции, Англии, Бельгии и Голландии, выставленные против Германии, несколько превосходили по численности гитлеровскую армию. Этот факт дает повод некоторым историкам акцентировать ту мысль, что вермахт нанес поражение намного более сильному противнику. Но нельзя забывать о неправомерности простого сопоставления цифр для выяснения реального соотношения сил на фронте борьбы. Вооруженные силы четырех стран имели суммарно больше дивизий и танков, чем гитлеровская армия. Но их не объединяли ни ясные идеи межсоюзнической стратегии, ни общее руководство. Их надломленное за месяцы "странной войны" моральное состояние снизило и без того невысокий уровень боеспособности.

VII

Германские адмиралы начинали войну на море без особого подъема. Они хорошо представляли себе, что одно дело пропагандистские выкрики нацистской прессы насчет "непобедимости германского флота", а совсем другое - его реальное состояние, которое оставляло желать много лучшего. Вся военно-морская элита во главе с Редером вполне отдавала себе отчет в том, что означает выступить со своими сравнительно немногочисленными военно-морскими силами против всей морской мощи Англии. Они принадлежали к поколению офицеров, сложившемуся еще в первой мировой войне, впечатления которой крепко засели в их головах.