26.16). [37, с.879].

Тексты Кумранской общины, одной из иудейских сект, предположительно ессеев (описанных Иосифом Флавием), относящиеся ко II в. до Р.Х.
– I в. по Р.Х., впервые явно показали, что и часть иудеев была склонна к жесткому учению о предопределении.

Процитируем несколько характерных фрагментов.

"Благодарственные гимны" Х,5-7: "...Я - прах и пыль! Что я задумаю, если Ты не захотел, и что я помыслю без Твоего изволения? Кем удержусь, если Ты не поддержишь меня, и как запнусь, если Ты не замыслил (этого) для меня? Что скажу, если Ты не откроешь мой рот, и как отвечу, если Ты не вразумил меня?" [102, с.210].

Полная беспомощность человека, который не имеет даже внутренней свободы и каких-либо собственных мыслей, открывается нам в ряде кумранских текстов. В следующем отрывке чувствуется связь с некоторыми словами пророка Исайи и как бы предвосхищение темы ап. Павла в Рим. 9.

"Устав общины" XI,17-22: "Ты научил всякому знанию, и все сбывшееся было по Твоей воле. Нет другого, помимо Тебя, чтобы возразить на Твой совет и чтоб уразуметь весь Твой священный замысел... И рожденный женщиной чем сочтется (возразит) перед лицом Твоим?.. он - пустой сосуд, отщипнутая глина, и к праху его устремление (возвращение). И что ответит глина и созданное рукой? И какой совет поймет?"

Наконец, ясно высказанная (задолго до Августина) концепция двойного предопределения.

"Благодарственные гимны" Х,15-19: "...От утробы (матери) Ты направил его к желанному назначению, дабы блюсти себя в Твоем Завете... на вечное спасение и мир навеки и неоскудно... А нечестивых сотворил Ты для ...> и от утробы посвятил Ты их дню убиения, ибо шли по дороге недоброй... и не желали ничего, что Ты заповедал, но предпочли то, что Ты ненавидишь... Ты их предназначил, чтобы сотворить великий суд над ними..."

Последняя цитата, впрочем, показывает, что даже Кумранской общине невозможно было вполне обойтись без допущения небольшой свободы человека. Хотя бы только для того, чтобы "не желать" заповеданного или "предпочесть" ненавистное Богу. Об этом же косвенно свидетельствует и увещательный тон ряда фрагментов того же "Устава общины" или "Дамасского документа".

Откуда все же у иудеев появилась в столь крайнем виде доктрина предопределения? Одни ученые полагают, что она могла быть заимствована у греков. Другие считают, что это, возможно, было их собственным оригинальным учением, толчком к которому послужило чрезмерное ударение на отдельные тексты Ветхого Завета. [101, с.286]. Нам представляется, что идея абсолютного предопределения (особенно "двойного"), не оставляющая места свободе воли людей, - это, несомненно, языческое, а никак не библейское учение.

Филон Александрийский (I в. до Р.Х.
– I в. по Р.Х.), известный философ, пытавшийся согласовать основные элементы греческой философии с иудейской верой и оказавший заметное влияние на формирование раннего христианского богословия, в вопросе свободы воли отказывался следовать доктрине стоиков, перед которыми преклонялся. Филон считал свободу человека частью божественного плана, сферой, в которой Господь не действует принуждением. [170, p.150].

После Филона примерно тысячу лет этот вопрос больше не беспокоил иудейских мыслителей, и только под влиянием средневекового исламского богословия, тяготевшего к жесткому предопределению, иудаизм вновь подтверждает свою прежнюю позицию.

Бахья ибн-Пакуда (XI в.) осторожно признает, что анализ нашей внешней жизни говорит в пользу предопределения. Однако анализ внутренней жизни, такие понятия как нравственность и воздаяние явно противятся человеческой несвободе. Иуда Галеви (XI-XII вв.), как и европейские схоласты, разграничил Первопричину всего сущего (Бога) и причины вторичные (непосредственные причины событий), к которым отнес и волю человека. Бог - первая и главная причина свободы воли, Он знает, какой выбор сделает человек, но непосредственная причина действия - наша воля. Авраам ибн-Эзра (XII в.) считал, что Божие всеведение не влияет на частное, второстепенное в жизни людей, но лишь - на общее и главное. Так он обосновывал присутствие и необходимости (когда человек участвует во всемирном плане Бога), и свободы действий (повседневная жизнь человека). [37, с.880].

Окончательное слово в ортодоксальном иудаизме по настоящей проблеме было сказано Моисеем Бен Маймоном (Маймонидом) в конце XII века. Само имя Маймонида ассоциируется у иудеев с чистотой веры, и не случайно на его надгробном камне благодарные последователи сделали надпись: "От Моисея до Моисея не было подобного Моисею". [170, p.272]. Маймонид фактически только закрепил то, что уже было накоплено до него: всемогущий Бог создал человека нравственно свободной личностью. О крайностях учения о предопределении Маймонид сказал: "Эта теория, несомненно, ошибочна, противна разуму и здравому смыслу, и, приписывая несправедливость Богу (да будет она далека от Него!), подрывает фундаментальные принципы религии... Если бы человек понуждался действовать согласно велениям предопределения, тогда предписания и запреты Закона утратили бы силу и Закон был бы совершенно ложным, так как у человека не было бы свободы выбора в том, что он делает". [89, с.206,207].

Подводя итог сказанному о позиции еврейской религиозной философии, можно констатировать, что она, с одной стороны, была довольно статичной и не стремящейся к углублению и более серьезному осмыслению проблемы, а, с другой стороны, памятуя об ее исключительно ветхозаветном основании, - достаточно близкой к библейской гармонии. Новый Завет открыл человечеству учение о Божьей благодати, неизвестное евреям. В свете полного библейского откровения, человеческая сторона спасения у иудеев, как и в целом их оценка свободы воли, оказалась преувеличенной. Однако от времени образования Израильского народа до начала христианской эпохи именно иудеи, и только они (когда удерживались от идолопоклонства), не признавали языческого культа судьбы, но верили в святую Божию волю.